у тебя в кабинете… Я вытирала пыль на столе… – От волнения на Наташином лице даже выступили розовые пятна. – Я не хотела… Это случайно… Просто взгляд упал, и я прочла…
– Что ты прочла?
– Это, – Наташа указала испуганным взглядом на стопку лежащих на столе листов писчей бумаги. Макаров посмотрел туда же. Это были заявления, его, Макарова, заявления в милицию, написанные им по образцу, подсказанному Головлевым. Текст заявления был прост:
«Я, Макаров А. С., нашел на улице пистолет “Макаров” и несу его вам сдавать».
Дальше следовали подпись и число. Макаров написал этих заявлений сразу штук тридцать, на месяц вперед, чтобы не писать каждый день, и забыл спрятать в стол.
– Что это, Саша, объясни мне, я не понимаю, – просила Наташа.
– Это? – спросил Макаров, глядя на бумажную стопку.
– Да…
– Это? – Макаров указал на заявления пальцем.
– Да, Саша, что это?
– Это… – Губы Макарова скривились, его стал разбирать изнутри, веселить и щекотать хохот. Надо было срочно, немедленно ответить ей и себе, и Макаров ответил: – Это… поэма…
– Поэма? – Наташа растерянно заморгала.
– Да, поэма! – воскликнул Макаров.
– Поэма… А как она… – хотела поверить Наташа, хотела, но пока не могла. – Как она называется?
– «Макаров», – уверенно ответил Макаров. – Моя лучшая вещь. Помнишь, я обещал, что напишу такое, что ты ахнешь?
– Да, Саша, но… что это? – Наташа уже почти верила, но ничего не понимала.
– Это? Это постмодернизм! Ну да, конечно, откуда тебе знать! Твои толстые журналы еще не доросли… Метод разлагающего анализа… – Глаза Макарова возбужденно горели, на лбу выступил пот. – Метод разлагающего анализа! Я беру действительность и разлагаю ее, разлагаю, разлагаю! Я ее уже почти разложил…
– Саша, я не понимаю тебя! – жалобно воскликнула Наташа.
– Не понимаешь?! – взорвался Макаров. – А знаешь почему? Потому что у тебя нет своего мнения! У тебя нет своей жизни! Потому что ты мещанка, «душечка», как там ее звали?
Слезы стояли в глазах Наташи, губы дрожали, но она все-таки ответила и на этот вопрос своего мужа:
– Оленька, дочь отставного коллежского асессора Племянникова.
Но это почему-то окончательно вывело Макарова из себя.
– Вон! – закричал он страшно. – Вон из моего кабинета!
Из Наташиных глаз брызнули слезы.
Деньги, оставшиеся от ресторана, Макаров потратил на цветы – нездешние роскошные розы. Он пришел в старый парк задолго до времени свидания, бродил по грязноватым аллеям, вдыхал весенний воздух, нюхал первые клейкие листочки, любовался розами, думая о Марго.
Парк был пуст. Когда-то, еще сравнительно недавно, здесь бывало много народа, причем независимо от времени года: зимой – лыжники, весной – влюбленные,
