кричать на каждом углу. Полагаю, вы не читаете мелких еженедельников, наподобие «Слухов»?
– Никогда.
– Вам знаком Гектор Табар?
– Заочно. Кое-что я о нем слышал. Думаю, мои коллеги с улицы Сосэ знакомы с ним куда лучше.
Мегрэ намекал на Совет национальной службы безопасности, который, будучи в прямом подчинении у министерства внутренних дел, частенько занимался делами, имеющими то или иное отношение к политике.
Табар, не слишком чистый на руку журналист, чей еженедельник славился самыми дикими слухами, нередко попадался на шантаже.
– Прочтите это. Опубликовано через шесть дней после трагедии.
Заметка была короткой и таинственной: «Вынудит ли когда-нибудь общественное мнение обнародовать отчет Калама?»
– И все? – удивился комиссар.
– Вот вырезка из следующего номера.
«Вопреки общепринятому мнению, нынешнее правительство не дотянет до конца этой весны не по причине сложностей во внешней политике и не из‑за событий в Северной Африке, а из‑за отчета Калама. Кто прячет отчет Калама?»
Словосочетание «отчет Калама» повторялось, будто заклинание, и Мегрэ невольно улыбнулся, спросив:
– Кто такой этот Калам?
Пуан был серьезен. Выбив трубку в широкую медную пепельницу, он объяснил:
– Профессор из Национальной школы мостов и дорог. Умер два года назад. Рак, кажется. Имя его не известно широкой публике, но в мире прикладной механики и гражданской архитектуры он настоящая знаменитость. Калама неоднократно приглашали для консультаций на крупные стройки, он объехал весь мир, от Японии до Южной Америки. В области сопротивления материалов, особенно бетона, он обладал неоспоримым авторитетом. Написал работу, которую ни я, ни вы не читали, но которая является настольной книгой любого архитектора. «Болезни бетона».
– Калам имел отношение к стройке в Клерфоне?
– Опосредованно. Позвольте мне рассказать эту историю, руководствуясь собственной хронологией событий. После катастрофы, как я уже говорил, я не знал о санатории ничего, кроме того, что писали в газетах. Признаться, я даже не мог вспомнить, проголосовал я за проект или против него пять лет назад. Пришлось даже справиться с «Л’Офисиель», чтобы освежить память и вспомнить, что я голосовал за. Газет вроде «Слухов» я тоже не читаю. Только после появления второй заметки президент тихо отозвал меня в сторонку и спросил: «Вы знакомы с отчетом Калама?» Я честно ответил, что нет. Кажется, он удивился и посмотрел на меня даже с некоторым подозрением. «А ведь он должен находиться в ваших архивах», – заметил он. После этого он ввел меня в курс дела. Пять лет назад, во время дебатов по поводу проекта в Клерфоне, когда парламентская комиссия никак не могла прийти к общему мнению, стоит ли затевать стройку санатория, один из депутатов, не знаю, кто именно, предложил обратиться
