хотя мог повалить ее на землю. И Анжелина каждый раз отчитывала его.
– Нет, Спаситель, нет! Хорошо, что я сняла свое красивое платье, иначе ты изорвал бы его. Отойди, негодник!
Анжелина громко смеялась, такая очаровательная в лунном свете. Взяв свою хозяйку за руку, Розетта повела ее в их скромный дом. Наступило время досуга, когда они при свете свечи пили настойку вербены и вели доверительные беседы. Они поговорили о лорде Брунеле, омлетах, которые готовили в «Отель де Франс», Люшоне, а также о городских розах, предвкушая, что вскоре они будут наполнять своим пленительным ароматом ночи.
И ни Анжелина, ни Розетта не слышали, как по нижней долине, где несла свои бурные воды река Сала, проехал фиакр. То был знак судьбы.
Сен-Лизье, улица Мобек, суббота, 21 мая 1881 года
Было девять часов утра. Анжелина, сидя за стареньким столиком, который летом она выносила во двор и ставила под сливу, шила. Даже будучи дипломированной повитухой, она продолжала шить для дам города ситцевые чепцы, платья и блузки. Розетта подметала порог.
– Надо же, мадемуазель, как сегодня спокойно!
– А я не жалуюсь. Это позволит мне закончить блузку. Я должна отнести ее вечером Мадлене Серена. Она хочет надеть ее завтра на мессу. Вчера, когда я ходила к ней для примерки, я осмотрела Фаншону. Она на удивление быстро идет на поправку.
– Как чудесно вы сказали: «на удивление быстро»! Если бы я могла говорить, как вы…
– Ты научишься, если постараешься. Ты уже делаешь успехи, с чем я тебя и поздравляю.
Польщенная Розетта еще усерднее стала подметать. Растянувшись на каменных плитах, Спаситель спал. Во дворе царила тишина, нарушаемая лишь пением дрозда. Бледно-голубое небо предвещало хорошую погоду.
– Нам не удалось еще раз увидеть лорда Брунела, – заметила Анжелина. – Думаю, мадемуазель Жерсанда увезла его в Сен-Жирон.
– Или они прогуливаются по лесу, взявшись за руки, – со смехом сказала Розетта.
– Замолчи, пожалуйста!
Розетта исполнила просьбу Анжелины. Поставив метлу на место, она, пританцовывая, направилась к конюшне. Ее широкий цветастый фартук так и летал над юбкой.
– Я дам Бланке сена, мадемуазель Энджи. О нет! Кто-то пришел!
Действительно, в ворота стучали. Немного удивленная, Анжелина подавила вздох. В конце месяца должна была родить одна из ее пациенток, Жаннина Пике. «Ребенок слишком торопится», – подумала она, вставая.
Но во двор вошла Октавия, держа в руках корзину с темно-красными вишнями.
– Здравствуйте, барышни, – ласково произнесла служанка. – Я возвращаюсь из сада отца Луи, где собрала не меньше трех килограммов вишен. Мне захотелось угостить ими вас. А вы уже принялись за работу?
– На улице так хорошо! – отозвалась Анжелина. – Спасибо за вишни, они просто великолепны.
Несмотря на этот обмен любезностями, было ясно, что Октавия хочет сказать что-то важное. Казалось,
