рождения. Мне так хотелось, чтобы он был рядом со мной с утра до вечера, а также ночью!
Раздосадованная Октавия оказалась в объятиях Анжелины.
– Боже мой! Как мне будет не хватать его, нашего малыша! – простонала служанка. – Мадемуазель преувеличивает. Я предпочла бы остаться здесь и заниматься Анри вместе с тобой и Розеттой. Но я не имею права на собственное мнение. И это длится уже тридцать лет! Я должна следовать за мадемуазель, причесывать мадемуазель, помогать мадемуазель одеваться, подавать мадемуазель настойку по вечерам…
– Не хнычь, Октавия, – вмешалась Розетта. – Я знаю Люшон, это прелестный город. И, возможно, вернется мадемуазель Жерсанда уже помолвленной…
С этими словами девушка вприпрыжку бросилась к конюшне и исчезла за дверью. Анжелина умоляюще улыбнулась славной Октавии:
– Не обижайся, мой славный дружок, но я о таком счастье не могла даже мечтать. Тебе понравится в Люшоне, я уверена. Выпей воды, это поможет тебе прийти в себя.
Они оживленно беседовали, сидя под сливой. Еще полностью не веря в свое столь неожиданное счастье, Анжелина думала, как лучше разместить ребенка в доме, и задавала множество вопросов.
– Мне понадобятся кроватка и простыни. Что он ест по утрам? Я редко приходила к вам так рано.
Голос Анжелины дрожал, глаза блестели. Взволнованная Октавия сообщала ей мельчайшие подробности. Затем, неожиданно став серьезной, она тихо сказала:
– Когда я вижу тебя в таком состоянии, малышка, я спрашиваю себя, не допустила ли мадемуазель Жерсанда серьезную ошибку, усыновив Анри. Ты мать, и ты должна его воспитывать, лелеять каждый день, подаренный нам Господом.
– Да, я тоже об этом жалею, – призналась молодая женщина. – У меня часто создавалось впечатление, что я бросила своего малыша. Но это ведь ради его блага, Октавия! Теперь никто не назовет его байстрюком.
Когда Розетта вышла из конюшни, она увидела, что Анжелина, которую девушка почтительно называла своей хозяйкой, заливается горючими слезами.
– Но, мадемуазель Анжелина, почему вы печалитесь? – удивленно спросила она. – Еще десять минут назад вы были похожи на козочку, полакомившуюся мятой.
Подобное сравнение вызвало у Анжелины улыбку. Розетта действовала, как всегда, импульсивно, но в сложившейся ситуации это было как нельзя лучше.
– Вы не должны плакать. Ваша мадемуазель Жерсанда могла бы взять Анри с собой в Люшон, ведь по документам она его мать.
– Господи, в самом деле! Октавия, почему вы оставляете мне малыша?
– Об этом надо спросить лорда Малькольма, – загадочным тоном произнесла служанка. – Он заявил, что ребенок такого возраста будет мешать им спокойно проводить время.
– В конце концов, какая разница, – резко сказала Анжелина.
– Ладно, я ухожу. Мне предстоит укладывать чемоданы.
– Я приду за Анри после полдника. До скорой встречи, Октавия. Розетта, нам надо спешить.
