свое мнение о Воронцове.
Я вздохнул. Что-ж, все равно дома меня никто не ждет. Можно слушать дальше.
1843 г.
Карета с черной тройкой лошадей мчалась по улице Петербурга. Воронцов возвращался в гостиницу после вечера в доме Бормана. Он решил на время остаться здесь. Путешествовать по странам ему уже приелось. Захотелось вернуться в столицу, где он провел свои лучшие годы, обучаясь в Кадетском корпусе. К тому же Борман взял с него обещание, что он останется в Петербурге на пару месяцев, чтобы помочь ему решить некоторые проблемы. Дмитрий усмехнулся, вспоминая, как Борман полчаса назад вновь закончил партию, покрыв его карту пиковым валетом. И как ему все время это удавалось…
Карета остановилась около гостиницы. Дмитрий вышел и кинул своему кучеру Бартего золотой червонец.
– Накорми лошадей и запри в конюшне; а сам сходи в таверну и выпей.
– Благодарю, граф, – ответил Бартего. – Утром изволите ехать к Борману?
– Пожалуй, можно будет к нему заглянуть. Но карета мне не понадобится.
Утром Воронцов отправился к Борману не на своем экипаже, а пешком. Проезжавшие мимо него люди в каретах недоуменно пялились на чудного молодого человека: ходить пешком? В таком сюртуке? Что за нелепость? Но Дмитрий от всей души наслаждался подобной утренней прогулкой, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Воронцов даже позволил своему лицу принять безмятежное выражение, а глазам приобрести веселый блеск.
Он, еще не дойдя до дома Бормана, увидел в его окне Елизавету, с интересом наблюдавшую за ним, свесив свои длинные волосы вниз.
– Вы странный человек, граф Воронцов! – крикнула она ему со второго этажа, когда Дмитрий подошел ближе.
– Вот как? – отозвался Воронцов, остановившись. – И в чем же это проявляется?
– Отсюда открывается замечательный вид на город! Я заметила вас еще на том конце улицы. Вы, осмелюсь предположить, проделали весь свой путь пешком? Разве это типично для графов, которых общество привыкло видеть в каретах?
– Я скажу вам, что современное общество настолько загнано в рамки светского поведения, что обыденные вещи кажутся ему заурядными.
– Я говорила про заурядность? – вскинула брови Елизавета. – Я считаю вас немного странным, но никак не заурядным.
Воронцов наклонил голову в знак почтения.
– Моего мужа нет дома; он, должно быть, задерживается на встрече с императором. Но вы можете подождать его внутри; я скажу лакею, чтобы он впустил вас.
– Благодарю вас, госпожа Борман, – произнес Дмитрий. Елизавета при этом поморщилась.
– Не надо меня так называть.
– Разве вы не замужем за…
– Да, да, но мне не нравится откликаться на его фамилию. Я еще не привыкла: мы поженились только вчера. Отнеситесь с пониманием
