умиротворенно вздохнул:
– Знаю, это мой недостаток. Никогда не настаивал на формальностях.
– И в результате эти женщины, жены твоих сыновей, пользуются твоей добротой. Они должны понимать, что, когда ты возвращаешься сюда, желая отдохнуть, тебе требуются тишина и покой… Послушай, я пойду и скажу Кайт, чтобы она забрала своих детей – и остальных тоже. Тогда ты насладишься покоем.
– Ты заботливая девочка, Нофрет, да, хорошая девочка. Всегда думаешь о том, чтобы мне было хорошо.
– Если тебе хорошо, то и мне тоже, – промурлыкала Нофрет.
Она встала и пошла к Кайт, которая стояла на коленях у воды и помогала отправить в плавание маленькую модель барки своему второму ребенку, мальчику с довольно капризным лицом.
– Уведи детей, Кайт, – приказала Нофрет.
Та подняла на нее удивленный взгляд:
– Увести? Что ты имеешь в виду? Они тут всегда играют.
– Не сегодня. Имхотепу нужен покой. Твои дети слишком шумные.
Грубое лицо Кайт залилось краской.
– Выбирай выражения, Нофрет! Имхотепу нравится смотреть, как играют дети его сыновей. Он сам это говорил.
– Не сегодня, – повторила Нофрет. – Он послал меня сказать, чтобы ты увела весь этот шумный выводок в дом, чтобы он мог посидеть в тишине – со мною.
– С тобою… – Кайт умолкла на полуслове. Затем встала и пошла к беседке, где полулежал Имхотеп. Нофрет последовала за ней.
Кайт сразу взяла быка за рога:
– Твоя наложница говорит, чтобы я увела детей. Почему? Что они делают плохого? Почему их нужно прогнать?
– Я думала, что желания хозяина дома достаточно, – тихо сказала Нофрет.
– Конечно, конечно, – с раздражением ответил Имхотеп. – Почему я должен объяснять причины? Чей это дом?
– Мне кажется, это она хочет, чтобы дети ушли. – Кайт повернулась к Нофрет и окинула ее презрительным взглядом.
– Нофрет заботится о моем удобстве… о моем удовольствии, – сказал Имхотеп. – В этом доме это больше никого не интересует… за исключением разве что бедняжки Хенет.
– Значит, детям тут больше нельзя играть?
– Нельзя, когда я прихожу сюда для отдыха.
Гнев Кайт неожиданно прорвался наружу.
– Почему ты позволяешь этой женщине настраивать тебя против семьи? Почему она приходит сюда и вмешивается в домашние дела? В давно заведенный порядок?
Имхотеп вдруг перешел на крик. Он почему-то чувствовал потребность оправдаться.
– Я решаю, какой порядок должен быть в доме – а не ты! Все вы хотите поступать так, как вам хочется, устраивать все так, как вам удобно… А когда я, хозяин, приезжаю домой, моим желаниям не уделяют должного внимания. Но позволь напомнить тебе – здесь я хозяин! Я постоянно забочусь о вашем благополучии, работаю не покладая рук, и что получаю в ответ – благодарность, уважение к моим желаниям?
