Зайди потом к чифу. Срочное дело есть.
– Абинский нарасхват, – говорю, – там еще ЛАВЛЬ дописать надо. Так я до обеда не управлюсь.
– Интеллигента туда налажу, – сказал дракон, – принайтую покрепче, пусть обвыкает помалу…
Интеллигентом боцман называл Сашу Будиша, совершенно случайного человека на флоте. Будиш мог свистнуть на палубе, сесть на кнехт или назвать гак крючком, а компАс кОмпасом.
– Прогуляешься, Абинский, на берег, – сказал старший помощник, едва я вошёл. – Держи сто двадцать тугриков. Возьмёшь на все спирта – дюжину бутылок. Мешок прихвати, куда складывать. В «Сельпо» спросишь Нетребу Ивана, без него не дадут. Обратно на плашкоуте. Подойдешь к «курятнику», тебя посадят. Смотри, чтобы наши ухари не перехватили по дороге, до праздника еще целая неделя.
Я почувствовал себя разведчиком, которого засылают в стан врага. Правда, имя резидента я запомнил крепко – Нетреба Иван.
– Тяжеловесы будем выгружать? – спросил я.
– Пути военных неисповедимы, – развел руками старпом. – Если и будем, то при свете звезд. Чтобы враг не заметил. Успеешь…
Во втором трюме ждали выгрузки два средних танка. У бортов располагались ящики со снарядами, патронами и ручными гранатами. В третьем трюме, по обеим сторонам гребного туннеля, были уложены ракеты в круглых зелёных футлярах. С таким арсеналом мы запросто могли бы объявить войну Японии и захватить у нее пару северных островов.
Перевозить военные грузы – дело неблагодарное. Самовыгрузка оплачивалась через бухгалтерию и контора забирала себе приличный кус за амортизацию лебёдок. Еще хуже было то, что нами командовали военные. Они вдруг устраивали учения, десантировали технику на берег, потом снова грузились на судно и ехали покорять другой остров. Десантники менялись, а экипажу приходилось работать и днём, и ночью, выгружая танки и самоходки тяжеловесными стрелами.
– Прощай, турыст! – сказал чиф голосом Анатолия Папанова, смахнул воображаемую слезу и добавил: – Ключи от артелки оставь. Мало ли что…
В прошлом году мы потеряли на Шикотане старшину самоходной баржи. Парень уехал на берег к девушкам и пропал навсегда. С баржевиками нам не везло. Другого шкипера, Аркадия Веселова, зарезали в пьяной драке в тихом кафе «Оазис» в порту Корсаков.
Через час катер ткнулся в железный пирс посёлка Крабозаводское. Мир сузился полукругом зелёных сопок, поросших молодой травкой и колючим стлаником. Пахло солёным морем, прелыми водорослями и свежей рыбой. Слева выгружался рыболовный сейнер. Над ним метались горластые чайки. Рядом из воды выступал ржавый остов затонувшего корабля. У его дырявых бортов толкались и всхлипывали мелкие волны.
– Где тут «Сельпо»? – спросил я у бородатого шкипера, когда он бросил чалку на швартовый кнехт.
– А вон, желтый лабаз на сопке, – махнул он рукавицей, – ступай по дороге, мимо не пройдешь.
«Асфальт здесь не в моде», – подумал я
