вопроса.
– Oui.
– Ну и что, он в чайной? Работы начались?
Ее вдруг чрезвычайно заинтересовала маленькая ящерка, взбирающаяся по стене дома.
– Pas tout à fait, – призналась она наконец.
– Не совсем? Они не совсем начали? Что это значит? Это все равно что сказать: ребенок не совсем родился. Я хочу знать, он уже вылез из маминого живота или нет?
Это породило еще один скандал. На этот раз мы сцепились на почве мотивации при выборе архитектора. Лично я во главу угла ставил профессиональные качества. И лишь в самом конце моего списка, где-то в пятом десятке, крутилось оправдание: когда-то у нас с ним был секс.
На этот раз Флоранс удалось положить меня на лопатки одним убийственным вопросом:
– Но не ты ли говорил мне, что тебя побудило приехать на работу во Францию желание увидеть женское нижнее белье?
– Да, но в последние дни я его практически не видел, – огрызнулся я.
– Конечно, потому что на мне его не было. – Она зацепилась пальцем за пояс моих шорт. – И сегодня вечером не будет. А маленький Симон уедет погостить у моего дяди в Бриве.
Флоранс определенно знала, как замять скандал и обставить это со вкусом.
К тому времени, как солнце заняло исходную позицию прямо у меня над головой и принялось кусать мои руки и ноги, я очистил уже половину крыши сарая от зарослей мха, не оставив ни единой молекулы зелени на гладкой серой поверхности шифера. Я заметил, что некоторые плитки уже заменили асбестом. Их я не стал скрести и заранее приготовил маленькую речь на французском, на случай, если Бриджит вздумает жаловаться. Мне очень жаль, Бриджит, но твои предки уже покалечили мои колени и позвоночник, я не собираюсь отдавать им на растерзание еще и легкие.
Мишель проснулся как раз к полуденному apéro. Он царапнул мое лицо своими уже неприлично заросшими щеками и протянул мне руку помощи, собрав с газона кучки мха, сброшенные с крыши. Я уже знал, что по-французски асбест будет «amiante» – прошлой зимой я пытался купить коттедж за городом, – так что мне не составило труда объясниться с Мишелем насчет токсичной крыши.
– Подумаешь, – сказал он – и хмыкнул так, словно я боялся уколоть пальцы о кусты кабачков. Поднялся наверх лестницы и принялся драить серые плитки. Катышки мха вперемешку с асбестовыми хлопьями сыпались ему в лицо, но его это, казалось, ничуть не заботило.
Неужели никто не предупреждал французов о такой опасности? – подумал я. Впрочем, на плитках стояло клеймо французского производителя, который, видимо, держал информацию в секрете. Правда о местном яде была бы губительна для экономики.
Apéro прошел на удивление приятно. Бриджит была веселой и разговорчивой, как будто вовсе не встречалась с эксгибиционистом в ванной. Заглянул мсье Рибу, в сопровождении собаки, и объявил о том, что вечером состоится прием в Salle des Fêtes[64] и мы все приглашены. Особенно я.
– Pourquoi moi?[65] – спросил я.
Зал торжеств (
Почему я? (
