и упруго зашумел крыльями в темноте.
– Упустил… – чертыхнулся Петька.
– Нет, это другой, – ответил парень, слезая с плеч Егоркина. – Кусается, собака!
– Давай сюда!
Петька сунул воробья в карман и осветил фонариком соседнее гнездо. Пусто.
– Вот он! Смотри!
– Вижу. – И этот воробей оказался в кармане у Чеботарева.
– Хватит, – сказал Егоркин, стряхивая с себя мусор, когда поймали третьего воробья. – У меня за шиворотом ведро мусора…
К избе бригадира подходили не дыша. Она смутно серела в темноте.
– Стойте здесь! – шепнул Чеботарев и осторожно вошел в палисадник, подкрался к окну.
Форточка была приоткрыта. Петька, стоя в простенке, сунул воробья в щель, за ним остальных. Сделав дело, он толкнул форточку. Она с громким стуком распахнулась.
– Мяу-у-у!!! – заорал Чеботарев в форточку и неторопливо пошел к калитке.
Кто-то из ребят не выдержал и бросился удирать, но, чувствуя, что его порыв не нашел поддержки, робея, вернулся к забору.
В избе бригадира вспыхнул свет. За занавешенными окнами заметались тени, и послышалась ругань. Слышно было, как глухо громыхнула дверь, и резко звякнул железный засов. Вот тут уж все ребята дали деру! Одна за другой всполошились собаки. Позади ребят слышался крик Сундука.
– Догонит – убьет! – прохрипел Чеботарев и прибавил ходу.
Ванек не отставал от него. Ребята рассеялись по сторонам. Егоркин слышал за своей спиной топот бригадировых сапог.
– Давай за катух! – схватил его за рукав Петька.
Они свернули за избу и притаились в омете за уборной. Недалеко от них, двора через два, рвалась на цепи собака. Ванек задыхался, но старался сдерживать дыхание. На него вдруг, как всегда после длительного бега, напала икота, и он уткнулся лицом в солому. Плечи его время от времени вздрагивали.
По улице с криком «Запорю, сволочи!» пронесся Сундук. Напротив избы, за которой в омете прятались ребята, он влетел в лужу и выругался. Чеботарев хихикнул. Ванек придавил его к соломе, и сам весь сжался, стараясь не икнуть громко. Неподалеку от них, отряхиваясь, ругался бригадир. Он постоял, постоял, прислушиваясь, и, не услышав ничего подозрительного, направился домой, бормоча себе под нос:
– Знаю я, чьи это шутки! Я этому Скворцу завтра крылья пообрываю!
Петька снова хихикнул. Ванек хлопнул его по затылку.
– Ты чо? – огрызнулся Чеботарев.
– Ничо! Сиди смирно!
– Хочешь, сейчас заору? Хочешь, а?
Егоркин встал и стряхнул солому с брюк. Одна за другой замолкали собаки. Только где-то в конце деревни тонким голоском заливалась собачонка.
Убегая от бригадира, Егоркин не заметил, за чьим ометом они спрятались, а теперь по серой шиферной крыше избы догадался, что прячутся они за избой Пискаревых.
