была перенесена в другое место.
Следующим утром Табари обзавелся маленькой лопаткой и тяпкой, которыми пользуются современные археологи, – на серьезных раскопках ковшовые лопаты недопустимы – и решил не присутствовать на торжественном начале работ, поскольку руководствовался принципиально другими соображениями. У траншеи В в северо-восточном секторе на глаза ему попался один из кибуцников. Тот рассматривал какой-то предмет и подзывал к себе бригадира. Но затем молодой человек замялся, словно передумал, и приготовился сунуть маленький предмет в карман, чтобы потом перепродать его.
– Ты хотел меня видеть? – небрежно спросил Табари, подходя и протягивая руку.
– Да, – ответил кибуцник. – Думаю, я кое-что нашел.
Он вручил Табари монету, которая потом стала предметом оживленных дебатов за общим столом.
Видно было, что ее выпустила какая-то арабская страна, но как она попала на Макор – определить было нелегко.
– Монета была найдена всего под несколькими дюймами земли, – доказывал Куллинейн. – И она не может быть свидетельством существования какого-то арабского города, о котором никто не слышал. Но все же она выглядит достаточно старой. Джемал, ты можешь прочесть надпись на ней?
Табари прочел несколько арабских букв и пытался разобраться в остальных, когда из библиотеки появился фотограф с двумя монографиями о монетах Палестины, и после тщательного изучения монеты был сделан вывод, что она появилась на свет где-то около 1000 года.
– С этим трудно согласиться, – запротестовал Куллинейн. – Это было за сотни лет до крестоносцев, и если вы правы… – Помедлив, он пустил в ход классическую жалобу археологов: – Эта монета не имела права находиться здесь! – Позже он сказал Табари: – Все было бы куда проще, если бы ты позволил кибуцнику прикарманить эту проклятую монету. Может быть, потом он продал бы ее какому-нибудь туристу в Акко. Предупреди своих людей, чтобы они не выкапывали факты, которые противоречат основной концепции.
Но четыре дня спустя в траншее В была найдена действительно странная вещь, и, закончив заполнять на нее карточку, Куллинейн пошутил:
– Табари, кто-то заботится о наших раскопках.
При археологических работах есть постоянная опасность: рабочий, полный энтузиазма, да к тому же стремящийся и получить награду, и порадовать иностранцев, которые, в общем-то, ему нравятся, привыкает прятать в земле какие-нибудь предметы, а потом торжественно выковыривать их лопатой. Однако тщательное изучение новой находки убедило даже Куллинейна, что никто из рабочих не мог ее спрятать: она была из золота.
Поскольку менора – предмет исключительно еврейского культа, она вызвала массу восторгов и на самих раскопках, и в кибуце, но датировать ее оказалось невозможным, так как семисвечник использовался евреями чуть ли не со времен Исхода, когда Бог дал им подробные инструкции, как его следует изготовить: «И по бокам его должны расти шесть ветвей;
