тихонько позвала Ярослава, слушавшая старушку с открытым ртом.
– А то, девоньки, что проснулась я поутру, а сундук рядом со мной стоит. Я его открыть пыталась, но пока первую приметку не сделала, как меня царица во сне учила, он не открылся. И потом открывался только тогда, когда я в него очередную приметку укладывала.
– А что за приметки-то, бабушка? – не унималась Ярослава, за что получила подзатыльник от матери.
– Да тише, ты, – пристрожила дочь Могиня, и добавила, любовно глядя на внучку, – вишь как глазки горят. Не сказывал тебе небось Стар о чудесах таких?.. А приметки особые – Ефросиньюшка замуж пошла – приметка, вот ты родилась – тож, в лесу, помнишь, я пропала, а на меня там зверь лютый напал? Вот, тоже приметка. Да, видать, напрасно, я тот случай приметкой назначила… Ты прости меня, милая, – обратилась она уже к Кате.
– Так, что, выходит, приметки эти – важные дни в твоей судьбе? – догадалась Ярушка. Старушка ее погладила по голове:
– Выходит, так.
– Так вот почему Вас мама знала, – прошептала Катя. – Понимаете, когда мама исчезала, она мне сказала «Слушай во всем Могиню», я еще понять не могла, что его за штука такая, а это не штука вовсе, это Вы. Только я, хоть убейте, не могу догадаться, как мама о Вас узнала, и как в Ваш сон попала.
Старушка покачала головой, мол, кто знает. И призадумалась. Ее проницательный взгляд был обращен на свертки, которые принесла с собой Катя. Ефросинья и Ярослава тоже молчали. Катя ждала. Могиня все молчала, пожевывая губы, морщилась, вздыхала. Потом искоса глянула на Катю и проговорила:
– Матушка твоя, видать, большая мастерица по части волхования, не чета мне… да… Помочь я тебе обещалась. Только вот додумкать не могу – как. Травка эта, – она показала на холщевый мешочек, – заповедная, это ландыш синий. Цветет он только на заре, весной, три денька в году. А мест, где он растет не одного не скажу, ибо сама не ведаю. Цветок чудодейственный, от всех недугов помогает, в миг опасности чернеет. От слова заветного, даже сухой как этот, становится свеж. Слово то заветное знаю, шепну тебе. А что до камушка да иглы, вижу – не простые они, с секретом большим, твоей матушки работа, али еще какого волхва мудрого, но как разгадать его не ведаю, ты уж прости меня, милая. Одно могу сказать с точностью, вещицы эти очень древние, и должны привести тебя к матушке твоей.
Старушка замолчала, все еще сокрушенно качая головой. У Кати шумело в голове. Она так надеялась, что сейчас узнает разгадку, что сейчас все решится, и маму просто приведут из другой комнаты. А теперь она понимала, что не продвинулась к разгадке ни на шаг. А загадок стало еще больше. Но тут тишину нарушил голос Ярушки:
– Бабушка, а что если дядюшка Стар поможет разгадать?
Старушка хмыкнула недоверчиво, но Катя, услышав, ухватилась за эту идею как за спасательный круг.
