на него в безмолвном изумлении, лишь покачал головой.
– Так не годится, Чарльз! – с упреком заметил его светлость. – Надо срочно исправлять положение. Как же вы рассчитываете оставить свой след на земле, если не хотите идти в ногу со временем? Вам непременно следует совершить путешествие на пароходе, чтобы поближе познакомиться с такими вещами.
Его испытанный и закаленный секретарь заявил откровенно:
– Премного благодарен, сэр, но я – не инженер, и у меня нет желания интересоваться паровыми котлами. Что же касается путешествия на пароходе, то будь я про… я бы предпочел не пускаться в такие авантюры!
– Ну, я тоже не инженер, – сказал его светлость. – И, подобно вам, будь я проклят, если моя нога когда-либо ступит на борт парохода. Но на вашем месте я бы не зарекался, что-то мне подсказывает, что в самом скором времени это станет одной из ваших прямых обязанностей.
Не зная, то ли плакать ему, то ли смеяться, Чарльз воскликнул:
– Но почему, сэр? Я понимаю, вам угодно шутить, но…
– Ничуть не бывало! Когда вы встретитесь с моим последним знакомцем – это мой молодой кузен, – то поймете, что я вовсе не шутил.
– Последним… кузеном? – запинаясь, пробормотал Чарльз. – Сэр, прошу прощения, но что вы имеете в виду?
Маркиз, приостановившись на пороге, оглянулся и обронил, сопроводив свои слова насмешливой улыбкой:
– Уж кому-кому, а вам, мой дорогой мальчик, следует это знать: ведь именно вы вынудили меня навестить его сестер. Посему если вы вдруг обнаружите, что сопровождаете моего кузена Феликса в круизе на пароходе, то поймете, что сами во всем виноваты. А вот насчет Чарис вы оказались совершенно правы: это бесподобная жемчужина!
Дверь за ним закрылась, а мистеру Тревору осталось только переваривать услышанное. Следует признать, он не особенно преуспел. Если он с готовностью мог поверить, что маркиз, сраженный красотой младшей мисс Мерривиль, вознамерился сделать ее объектом своих ухаживаний, то у него все-таки недоставало воображения, чтобы представить, будто его наниматель даст себе труд развлекать ее брата только ради того, чтобы завоевать ее расположение. Его светлость крайне редко прилагал усилия к тому, дабы заинтересовать какую-либо молодую особу, поскольку большинство из них, с неодобрением подумал Чарльз, сами домогались его внимания. Если же он и впрямь получал отказ, то лишь пожимал плечами и шел дальше, так как флиртовал исключительно ради забавы, и те нежные чувства, которые в нем, случалось, вспыхивали, не бывали ни длительными, ни глубокими. Что же касается нынешней ситуации, когда маркиз, судя по всему, взвалил на себя нешуточные обязательства, то это было настолько на него не похоже, что Чарльз, льстивший себе тем, что хорошо узнал привычки своего нанимателя, вынужден был признать, что оказался в совершеннейшем тупике. Он и представить себе не мог, что его светлость поддался на уговоры назойливого избалованного мальчишки; а если бы такая мысль и пришла ему в голову, то он тут же отбросил бы ее как нелепую и абсурдную.
