сказал:
– Что за чепуха!
– Но мы привыкли соединять величие души и твердость характера с блогородным построением тела. Я полагаю, люди маленького роста никуда не годны!
Злосчастный юноша! Как он себя ненавидел в эту минуту!
Чтобы его успокоить, я спросил, что у него лежит на душе.
Он поспешил высказаться.
– Предположим, что я желаю кому-нибудь посвятить всю свою жизнь. Ведь это блогородное желание, потому что очень рискованное; но как женщина, например, примет мои слова? Разве я могу ей говорить о каких-нибудь подвигах, о попранных врагах, и о побежденных опасностях, когда она видит, что я едва могу влезть на стул? Я всегда полагал, что женщины любят таких мужчин, которые обладают львиною силою и львиным мужеством.
– Вы неправы! – сказал я решительно.
(Я пил его шерри и считал своим долгом утешать).
– Я прав! – ответил он. – Я не осмелюсь сделать предложение женщине! Всякая глядит на меня с презрением!
– Есть очень маленькие женщины… – начал я.
– Я не люблю карлиц! – ответил он гневно. – Посмотрите на Анастасию де-Кад – вот женщина!
– А! – сказал я – из нее выйдет даже полторы!
Безумие шутить в таких случаях. Он пришел в негодование.
Я поскорее принялся превозносить несравненные прелести Блумсберийской Бобелины, и этот маневр спас меня от его гнева. Он смягчился.
– Мой злосчастный обморок уронил меня в её глазах, – меланхолически сказал он – но старик так рванул зуб…
Затем, вдруг просветлев, он прибавил:
– Как она была очаровательна в голубых полусапожках! Божественна!
– Долли, – начал я убедительно – вы по пустому себя мучите. Разве вы до сих пор не знаете, что высокие женщины без ума от малорослых мужчин?
– Не хотите ли еще шерри, Джек? Что ж вы совсем не пьете? Может, вы предпочитаете кларет? Я хочу попросить вас об одной услуге… Не можете вы как-нибудь узнать мысли Анастасии на этот счет? Только поскорее, Джек. Впрочем, это совершенно бесполезно! – прибавил он меланхолически. – Нечего себя тешить мечтами!
Он с томительной тоской поглядел на меня, ломая свои красивенькие, прозрачные пальцы.
– A как вы полагаете, дружище, много у неё обожателей с таким состоянием, как у вас, а? Большой доход лучше большого роста.
Бедный крошка привскочил на месте и вскрикнул:
– О, нет! нет! ни слова о деньгах, Джек! Я хочу чистой любви… я жажду… Лучше уверьте ее, что у меня ничего нет, что я без всяких средств… и что я буду для неё трудится… Это придает мне значение… Но к чему ласкать себя несбыточными надеждами? Разве этот бесподобный серафим обратит на меня внимание? что я перед ней?
– У вас очень интересный вид, Долли, – сказал я – и вы напрасно так отчаиваетесь.
Любовь Долли, медицина и домашние междоусобицы
