сказал он одобрительно. – Из тебя, похоже, выйдет толк.
«Вот опять!» – усмехнулся про себя Матушкин, вновь услышав фразу, преследовавшую его всю сознательную жизнь.
– Ты, брат, прирожденный сыскарь, – поджал губы Карлсон.
– При чем тут я-то? – Алексей даже поперхнулся пивом. – Это подруга моя, Ирина, все моментально расставила по полочкам…
– Сразу видно, что ты новичок, – назидательно сказал подполковник, а доктор Груздев, жуя перышко воблы, подтвердил это суждение кивком головы. – Оперативник, к твоему сведению, для достижения результата задействует всех имеющихся под рукой людей, запрягает их и нещадно эксплуатирует, выжимая информацию. Именно это ты и сделал, подключив к делу своего информатора по части женских хитростей – подружку Ирину. Надеюсь, стоящая девушка?
Последний вопрос Басов задал настолько по-хозяйски, что Матушкин вздрогнул: ему показалось, что подполковник собирается вербовать его невесту в качестве осведомителя или еще какого-нибудь секретного агента.
Карлсон заметил испуг, мелькнувший в глазах лейтенанта и усмехнулся.
– Это я так, к слову…
Басов отхлебнул из кружки.
– А недурственное тут пивко, даже удивительно. Хорошо идет… Ну-с, а теперь логически завершим цепь вышеначатых умозаключений. Дело раскрыла не Ирина, и даже не ты. Кто же, спросишь?
Алексей промолчал, зато Груздев не удержался от реплики:
– Конечно, ты, Макс, это же яснее ясного.
Басов уничтожающим взором смерил судмедэксперта, снова повернулся к лейтенанту.
– Дело раскрыл я, подполковник Максим Басов. Глумливый эскулап, – Карлсон кивнул в сторону Груздева, – абсолютно прав. Потому что ты, в свою очередь, был моим источником информации – наряду с Мелешиным, Серковым, Баландиным… Ты же официально не входил в оперативно-следственную бригаду, а приперся в клинику только потому, что тебе был дорог покойный профессор, ты хорошо знал его. То есть ты, Алексей Матушкин, – обычный свидетель.
Алексей разинул рот, глядя поочередно то на широко улыбающегося Карлсона, то на серьезного, невозмутимого Груздева.
– Ладно, не переживай, пинкертон, – похлопал его по плечу Басов. – К твоему сведению, я уже до того, как ты, высунув язык и вытаращив глаза, вторично заявился в клинику со своей ошеломляющей версией – так вот, к тому времени я уже прекрасно знал, что Дурова задушила Гринева. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это импульсивное, эмоциональное убийство. Убийца действовал спонтанно, чисто по-женски. Трудно представить, чтобы Мелешин, Серков или Баландин вдруг настолько вышли из себя в разговоре с шефом, что кинулись его душить. Да, он здорово мешал им всем, но ни у одного из них не было экстренной необходимости убивать профессора. Баландин вполне мог потерпеть с диссертацией, это ведь дело не одного дня. Серков тоже имел достаточный запас времени, чтобы исподволь готовить коммерциализацию ряда процедур, искать союзников в горздраве,
