кахланы пустились в галоп, веселым ржанием прощаясь со стойлами. Тугой горячий ветер ударил Лобанову в лицо, затеребил тунику, разлохматил волосы. И Сергей махом успокоился, все для себя решив. Да и что тут решать? Его друзья будут защищать Антиохию-Маргиану, это ж их родной город. И где ж ему быть? Рядом! Один за всех, как радостно восклицал юный пионер Сережа Лобанов, и все за одного!
– Императору Траяну Парфия и даром не нужна! – проорал на скаку Искандер. – Ему Индию подавай! А парфяне мешают, всю дорогу перегородили. Никаких шансов! Римляне Армению загребли, Месопотамию оккупировали, Ассирию хапнули, теперь до Маргианы очередь дошла!
– Фиг угадали! – крикнул Эдик.
На полдороге троицу догнал Гефестай.
– Два легиона пеших! – доложил кушан громким голосом. – Плюс конница! Сплошь ауксиларии – галлы скачут, арабы, мавры. Двенадцать тыщ наверняка будет!
– А у дизпата, – прикинул Искандер, – хорошо, если тысячи три наберется!
– Ничего, у города крепкие стены!
– Эти стены, знаешь, какой длины?
– Ну, стадий[45] тридцать…
– Да?! А семьдесят – не хочешь?!
– И что ты предлагаешь?! – осерчал Гефестай.
Тиндарид только плечами пожал и пришпорил коня. Лобанов с Чанбой тоже поднажали, и все четверо поскакали в одном строю, ноздря в ноздрю.
Из-за округлостей холмов, из-за рощиц арчи и саксауловых лесков поднималась Антиохия-Маргиана. Город-крепость стоял на перекрестке дорог, охраняя караванные пути из Марга к Оксу, то бишь Амударье, в Согдиану, к Партасенам, как здесь прозывали Памир, в Фергану и Китай. Стены Антиохии описывали неровный многоугольник, поднимаясь на высоту четырехэтажного дома, а толщина у них была такая, что Искандер, Гефестай, Эдик и Сергей могли бы проехать поверху в ряд.
Кони одолели последнюю высотку, и Лобанову открылся вид на городские укрепления – мощные стены и череду башен, круглых и квадратных. Со стороны заходящего солнца к воротам Антиохии вел набитый тракт, на север от того тракта пласталась травянистая равнина, испятнанная проплешинами красного песка, меченная редкими рощицами саксаула, а с юга к дороге примыкали дома рабада – слободки, где селились кузнецы и прочий люд, кто плавил и ковал знаменитое маргианское железо. Лязг и звон, запах гари, сипение мехов и столбы дыма были привычным фоном рабада. Промзона!
Четверо друзей подъехали к громадным городским воротам, зажатым меж двух башен. Ров, по кругу опоясавший стены города, разрывался против ворот узкой перемычкой. Слабое звено? Лобанов прищурился. Да нет… К воротам надо было подниматься по наклонному пандусу. Арба его одолеет, и конь взойдет, а вот таран не подтащишь! Да даже если и подтащишь, что толку? Таран – это тяжеленное бревно, подвешенное на цепях, его раскачивают и колотят по воротам, пока не вышибут. А как станешь бить под уклоном вверх? То-то и оно… Лобанов хмыкнул и покачал головой – так просто! И так умно.
Со страшным скрипом открылись чудовищные створки из толстых осадных
Мера длины. Римский стадий – 185 метров, греческий – 178 м.
