его словам, ему нравится быть в компании. А мы с Эриком думаем, что ему просто нравится Ракель. Это видно невооруженным глазом.
Естественно, от сестры ничего не ускользает, но я удивлена, что за все это время она ничего мне сказала. Однако, как я всегда говорю, сестра есть сестра, и однажды днем, когда мы одни загораем у бассейна отца, она спрашивает:
– А этот Хуан Альберто симпатичный, не так ли?
– Да.
Я выжидаю… Она хочет поднять эту тему и через пару минут молчания снова спрашивает:
– Похоже, он очень образованный, да?
– Да.
Я улыбаюсь… Вижу, что она посматривает на меня краем глаза. Потом спрашивает:
– А как он тебе как мужчина?
– Симпатичный.
– Знаешь, что он мне сказал, когда мы все вместе ездили ужинать?
– Нет.
– Хочешь узнать?
– Конечно… рассказывай.
В этот момент появляется Грациэла и опускается рядом с нами. Решаю, что сейчас сестра прикроет варежку, но вместо этого она садится на шезлонге и продолжает:
– Тогда вечером, когда мы возвращались после коктейлей и собирались ехать к тебе домой, он посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты как вкусное капучино – сладкое, горячее и будоражащее».
Услышав это, Грациэла отмечает:
– Мексиканцы такие льстецы.
Я изумленно смотрю на сестру и спрашиваю:
– Так и сказал?
– Да, слово в слово.
– Опля… Какой красивый комплимент, правда?
Ракель кивает и меланхолическим голосом добавляет:
– Да, комплимент очень красивый, как и он сам.
Сидящая рядом с нами Грациэла хихикает, и мы все умолкаем. Ох и сестра. Я чувствую себя глупой.
Молчание. Ракель ложится на шезлонг, но я отлично ее знаю и понимаю, что эта пауза быстро закончится. Не проходит и двух минут, как она снова садится.
– А теперь каждый раз, когда наши взгляды пересекаются, он говорит мне: «Сладкая!»
– Сладкая? – повторяет Грациэла и, тоже усаживаясь, поясняет ей: – В Мексике так говорят, имея в виду, что ты хорошенькая, что тебя так и съел бы.
– Серьезно? – переспрашивает Ракель, покраснев до ушей, и чилийка кивает.
Меня распирает от смеха. Впервые вижу сестру в таком настроении. Вдруг она говорит, ударяя меня по руке:
– Все, хватит! Я больше не могу скрывать, что этот видный мексиканец с мордашкой и голосом красавчика из теленовеллы мне нравится. Когда он говорит это свое «Сладкая!»… Ух, бу-у-у-у-у-лочка, меня всю прошибает. И теперь, когда я знаю, что значит это «Сладкая!», хочу сказать… О боже мой, я вся горю!
Я покатываюсь со смеху, а она говорит:
– Булочка, не смейся, я озабочена.
– Озабочена?
Ракель кивает и, придвинувшись ближе ко мне и Грациэле, шепчет:
– Вот уже несколько ночей
