побирушка, дрянь, вонюч и боси вона – наш домашний босс.
Всех учит жить!..
Г-жа Пернель
Язык попридержи!
Ведь это мощно – «жить»! И «не по лжи»!
Дорина
Святой Тартюф, экскюз муа, за выраженье,
баальшой свя-а-той в ба-а-льшом воображенье.
Он праведен, примерен, прост
и лицемерен в полный рост.
Г-жа Пернель
Ах, милочка, от резкой правды, вишь,
как черт от ладана бежишь.
Дорина
Да? Ну, тогда скажите, почему
любой входящий в дом – в облом ему?
Негожи гости? Все? Повально? Ась?
Ему и Богу – с Богом он вась-вась.
Он здесь – Наместник – с понтом – Бога.
А между нами (между нами строго!) —
святейший – выговорить страшно – наш патрон
свидетелей боится он. С чего бы это он?
С чего бы это? А я вам скажу:
он спит и видит трахнуть госпожу!
Г-жа Пернель
Захлопни рот! мозги тебе зачем?!
А для того тебе мозги, что прежде чем
сморозить глупость – мозг спроси,
обдумай глупость и – произноси…
Ведь почему Тартюф прикрыл визиты —
все ваши визитеры – паразиты!
Носильщики заразной клеветы.
Пусть дом на высоте, пусть нравы здесь чисты,
но все равно, голье и щеголье
полощет наше нижнее белье.
И пусть (допустим, верю) нет для сплетен
и ногтя повода – эффект великолепен —
какою б ни была семья,
но гости в дом – и ре-пу-та-ци-я…
Клеант
Мадам! Вы б не хотели, чтоб народ
Молчал, воды набрав в народный рот.
Действительно, средь населенья
имеют место злоупотребленья.
Но если вдуматься, могу ли я
всем товарищам отказывать огульно?
Ведь среди них встречаются – се ту —
и те, кто не идут на клевету.
Ведь мы же не пойдем на поводу
и не позволим всем (ну, прямо!) сдохнуть от тоски,
из страха, что там вражеские скажут языки.
Мы лишь должны в какой-то мере, значить,
процесс оздоровленья нравов начать.
Не отступая, раз процесс пошел, друзья мои,
от принципов идеологии семьи.
Зачем отсиживаться нам в кустах
ввиду отдельных идиотов на местах?
Дорина
Уж не имеете ли вы в виду
соседку-Дафну, эту старую… звезду?
Сиявшую на светском небосклоне
сто лет в обед… Вернее, небосклон сиял на Дафны лоне!
Скучает дамочка… Что делать, жизнь сера!
Ни адюльтеров, ни амуров… ничего!
Такие девушки в отставке многолетней
как прежде модную болезнь – теперь разносят сплетни.
Покуда были еще силы в ней,
она ложилась под любых коней,
покладиста везде и так же безотказна.
А обветшала безобразно
и – трижды в день дававшая троим —
теперь моральнейшая из руин.
Когда покрылся мохом передок,
легко дается
