он не выбирал. Он утверждал, что фашисты хотят вернуться к власти с помощью христианских демократов и уже перетянули на свою сторону полицию и армию. Пора, говорил он, готовиться к решительным действиям. Обращался он в основном к Энцо, который согласно кивал головой. Обычно молчаливый, Энцо в ответ на его тираду хмыкнул и сказал: «Не волнуйся, вернусь и научу тебя стрелять».
На Аду и Кармелу этот разговор произвел большое впечатление: обеим льстило, что у них такие серьезные и опасные парни. Мне тоже хотелось принять в нем участие, но я понятия не имела, что это за сговор между фашистами, христианскими демократами и полицией, и никакого своего мнения у меня на этот счет не было. Время от времени я поглядывала на Антонио, надеясь, что эта тема захватит и его, но он думал только о своем и все выпытывал у Паскуале, каково это, служить в армии. Тот, хоть никогда не служил, ответил: «Жуть. Не согнешься – сломают, как соломинку». Энцо промолчал, словно его это все не касалось. Антонио прекратил жевать и, отодвинув тарелку с пиццей, пробормотал: «Они еще не знают, кого собрались гнуть. Пусть только попробуют, я их сам на куски разломаю».
Когда мы остались одни, он вдруг с тоской в голосе сказал:
– Я знаю, если меня заберут, ты ждать не станешь. Уйдешь к другому.
И тут я поняла: дело не в матери, не в Аде, не в младших братьях и сестре, которые остались бы без средств к существованию, и даже не в ужасных нравах, царящих в казарме. Дело было во мне. Антонио боялся надолго расставаться со мной, и я знала: никакие мои обещания и поступки не внушат ему доверия. Я предпочла сделать вид, что обиделась, и привела ему в пример Энцо.
– Он-то верит своей девушке, – прошипела я. – Призовут – пойдет и отслужит, и ныть не станет, хотя обручился с Кармелой. А ты подозреваешь меня неизвестно почему, тем более что ни в какую армию ты не попадешь. Стефано Карраччи не забрали, и тебя не заберут, а у вас обоих матери вдовы.
Мой напористый, но в то же время сочувственный тон немного его успокоил. И все же, обнимая меня на прощанье, он сказал:
– Смотри не забудь спросить у своей подруги.
– Она такая же моя, как твоя.
– Ясно, ясно, но ты все-таки спроси.
Назавтра я заговорила об этом с Лилой, но оказалось, что она понятия не имеет, почему Стефано не взяли в армию. Не слишком охотно, но она пообещала мне все разузнать.
Я рассчитывала получить ответ в тот же день, но мои надежды не оправдались. Отношения Лилы с мужем и его родней были далеки от идеальных. Мария жаловалась сыну, что его жена тратит слишком много денег. Пинучча что ни день устраивала скандалы и кричала, что ни за что не станет работать в новой лавке; у Стефано, возмущалась она, есть жена, вот пусть она и торчит за кассой. Стефано пытался усмирить мать и сестру, но в конце концов тоже начал попрекать Лилу за мотовство и все чаще намекал ей, что вскоре она должна будет подключиться к семейному предприятию.
Лила, которая,
