на что согласилась!
Здесь он рассмеялся, должно быть, его заводили её сомнения и страхи… Наверно, даже сопротивления заводили. Они стояли, не шевелясь не меньше минуты, прежде чем он сказал:
– Ну что, ты задумалась над моими словами? Я тебя не обижу, только не делай больше глупостей.
– Самую большую глупость я уже сделала, – ответила она.
За лесополосой появился огромный дом. Прошли мимо него вдоль забора. К нему примостилась немалая площадь земли, за которой последовали дачные домики. Свернули за угол, направляясь вглубь участков. Нигде ни огонька – только где-то вдали мелькали маленькие пятнышки света. В этих глухих местах не приходилось бывать раньше, поэтому она запоминала дорогу.
Впереди – над молодыми деревцами возвышался коттедж с чёрными коваными воротами. Забор по периметру был высоким и непроницаемым для взгляда.
Парень открыл калитку:
– Проходи, – сказал он и затолкал её во двор.
Как только они зашли в дом, он запер дверь на ключ. Сырой древесный запах ударил в нос. Ламинированный пол, деревянная лестница, обитые деревом стены, к одной из которых прижалась Вероника…
Он снял куртку, повесил на вешалку и начал расстёгивать пуговицы её пальто. Глаза очерчивали контуры его фигуры, а голова отказывалась работать. На нём была тёмная футболка, на правом плече – татуировка чёрных контуров в виде оскала животного, вроде рыси. «Как же хорош этот сукин сын», – мелькнуло в мыслях, когда он скинул с неё пальто.
– Ты случайно не хочешь убить меня? – спросила она.
Он бросил на неё шустрый взгляд:
– Нет, – изумился он, – я просто хочу тебя, – он попытался обнять её вздрагивающее тело, она говорила себе: «Идиотка, чокнутая, всё тебе не наука…» А от него так приятно пахло…
Поднял на руки, занёс в первую попавшуюся комнату. Опустив на кровать, начал срывать с неё одежду. К счастью, там было не слишком светло: у не зашторенного окна стоял фонарь и только.
Когда всё, вплоть до носков, было на полу, он снял футболку и расстегнул ремень. Блеск железных заклёпок, проглядывающийся в слабом свете, бросился в глаза. Вероника забилась в уголок, села, прижав колени к груди. Мелкая дрожь колотила, будто изнутри.
Движения его были чётко построены: уложил на спину, а перед тем как приняться за дело, согнул её левую ногу и придавил рукой так, чтобы открыть себе свободный доступ. Он задержался на несколько секунд, поглаживая ей бёдра, будто примеряясь к ней, словно она не больше чем дивная кобылка. Она смотрела на его член, белый в полумраке, он был приличного размера, от готовности на нём уже набухли вены, а мерзавец не спешил. Шлёпнул её, нагло и хамски, и только потом приступил.
Неконтролируемое желание хоть что-то сделать в свою защиту сыграло не лучшую роль. Ей удалось извернуться и укусить его, это лишь всё усугубило. Впившись
