кто прикоснется к ним или окажется с ним под одной крышей, он считает нечистым. И даже если болезнь будет излечена и человеку возвратится его прежний вид, он предписывал различного рода очищения, омовения ключевой водой и острижение всех волос, и лишь после того, как он совершит множество всяких жертвоприношений, он позволял ему войти в священный город. А между тем, казалось бы, человек с таким недугом должен был отнестись к больным с той же болезнью с большей заботой и вниманием. Его постановления касались не только прокаженных, но всем, кто имел малейший телесный изъян, он запретил участвовать в священнодействиях. И даже если во время священнодействия с кем-то случалось подобное несчастие, он лишал его этой чести. Потому возможно ли, чтобы он принимал постановления против самого себя и издавал законы себе же на позор и во вред? Кроме того, совершенно не похоже на правду и то, как он поменял имя. «Звали его Осарсиф», – говорит Манефон. Это слово для соответствующего изменения не подходит…»[40]
Разгромив Манефона, Иосиф Флавий переходит к рассмотрению версии Херемона, также утверждавшего, что Моисей был прокаженным и вождем прокаженных, но настаивающим, что причиной изгнания евреев было видение Изиды, явленное фараону Аменофису. При этом Иосиф указывает на полную противоречивость версий Манефона и Херемона, на имеющиеся в обеих исторические неточности и на этом основании делает вывод, что обе эти версии – ложные.
Тем не менее, видимо, желание доказать, что «Пятикнижие» и Библия в целом – это продукт компиляции и измышлений гораздо более позднего времени было настолько велико, что к версии о том, что Моисей был египетским жрецом возвращались снова и снова. И каждый раз ее сторонники получали достойный отпор от того или иного авторитетного ученого.
Так, еще в начале XX века В.В. Струве, опираясь на многочисленные египетские источники, доказал всю несостоятельность версии о том, что гиксосы и евреи могли быть одним и тем же народом, хотя и допустил при этом, что какие-то элементы гиксоской истории в трасформированном виде вошли затем в еврейские легенды, а оттуда перекочевали и в текст Пятикнижия[41]. Тем не менее, и после В.В. Струве находилось немало популяризаторов Библии, пытавшихся поднять на щит именно египетскую, а не еврейскую версию развития событий.
Любопытно, что наиболее полно и последовательно эту версию изложил опять-таки не историк, а человек весьма далекий как от исторической науки, так и от библеистики. Тем не менее, написанный З. Фрейдом в 1934-1938 гг. цикл очерков «Моисей и монотеизм» стал классическим и цитируется во многих как популярных, так и научных исследованиях, посвященных Библии – и это при том, что сам Фрейд не раз говорил, что он поинмает всю шаткость исторических обоснований этой своей работы.
«Лишить народ человека, которым он гордится как величайшим из своих сынов, не является делом, предпринимаемым с охотой и легкомыслием, и тем более, если сам являешься
Филон Александрийский. «Против Флакка. О посольстве к Гаю». Иосиф Флавий. «О древности еврейского народа. Против Апиона». Гешарим. М.-И-м, 1994 (5755), с. 149.
См. Проф. В.В.Струве. Пребывание Израиля в Египте в свете исторической критики. «Книгоиздательство Еврейская Историческая Библиотека». Пб., 1919.
