прораб – нет, чтобы выслушать, как и что. Может, я с голода помираю…»
Валера представил, как он идет промозглой ночью по мосту, обессиленно падает и почти умирает там. И какая-то сердобольная душа, наткнувшись на него, вызывает «скорую». Его, обмороженного, умирающего в нищете и бездомности, везут на этой «скорой», и врач, молодая – ну, сколько ей? шестнадцать плюс пять, не намного и больше, – удивленно говорит: «Он же почти мальчик!» И Валера представляет свое осунувшееся, бледное лицо с закрытыми глазами, и вот ресницы тяжело поднимаются… Но тут же кто-то, какой-то злой и ехидный человечек, сидящий немного сбоку от этой чистой истории, напоминает о том, что ресницы не такие уж и густые, чтобы тяжело подниматься, скорее они даже редкие, и лицо не осунувшееся, а просто худое.
Валере смертельно не хотелось снова идти просить прораба, но вчера вечером, ложась спать, он твердо решил бить в одну точку. Вечером все было так просто. А теперь он сидел, как будто в очереди к зубному врачу, – можно бы и не ходить, да что толку? Не это от него не уйдет, а он от этого никуда не денется.
«Хоть бы он уехал куда-нибудь», – подумал Валера, но тот, распоряжавшийся им человечек, сразу яростно обругал его, назвал трусом, лентяем, тряпкой, напомнил, что знакомые отца, у которых он остановился, конечно, хорошие люди, но что они говорят о нем, когда его нет? Это было самое мучительное – догадываться о разговорах людей, приютивших тебя на неделю, а ты живешь уже месяц, спишь на их раскладушке, слышишь вечерами их дыхание за ширмой, ходишь умываться по утрам на коммунальную кухню и отказываешься от завтрака.
«Иди!» – приказал человечек. Валера покорно встал и пошел через сквер, ступая в свои следы на осевшем, пригнувшемся снеге. Он хотел сбить рукой белую шапку с куста, но и этого не разрешил ему сделать разгневанный человечек.
– А-а, ну что еще? – спросил прораб. Он, видимо, научил рабочих стропить и поэтому стоял, о чем-то еще думая, у деревянной конторки в три окна.
– Понимаете, – начал Валера, – у меня деньги кончаются…
– Так что, взаймы хочешь попросить, что ли? – прораб развеселился.
– Да нет, что вы!
– А я думал, взаймы.
– У меня такое положение сейчас, – быстро заговорил Валера, – живу у знакомых больше месяца и никак не могу устроиться. Везде спрашивают, сколько лет, какая специальность, а потом говорят, что нет лимита. Так, может, вы…
– Слушай, паренек, – сказал прораб, – вот ты говоришь, что месяц устраиваешься, так?
– Так.
– Теперь давай подсчитаем. Худо-бедно два часа в день с людьми говоришь, так?
– Н-ну…
– Два часа множим на двадцать. Сколько получается? Сорок часов! Сорок часов, пять рабочих дней, неделю, – понимаешь? – ты у государства оттяпал.
– Я у государства ничего не оттяпывал, – сказал Валера. – Я не виноват, что мне всего семнадцать лет и у меня нет специальности.
– Слушай дальше. Ты говоришь, что на подготовительные курсы приехал поступать. А отец у тебя есть?
– Есть.
