к лифту. А в следующую минуту… Я даже не успела сообразить, что происходит, когда дверцы лифта распахнулись, и из них выплыла Вера Константиновна.
Вера Константиновна, вечная Стасова домработница, старая сука, ненавидевшая всех женщин моложе тридцати пяти.
– Здравствуйте, – прошептала я заплетающимся языком.
– Сам-то дома? – спросила она только для того, чтобы что-то спросить.
– Н-не знаю… Я… Я до него не дозвонилась.
Лицо Веры Константиновны исказила гримаса: «знаем мы, как ты не дозвонилась, знаем мы, за какой шнурок от звонка ты дергала».
– А чего такая бледная? – не отвязывалась от меня старуха.
– Неважно себя чувствую…
«Знаем мы, как ты неважно себя чувствуешь, меньше нужно по мужикам таскаться!»
– Может зайдешь? – она посмотрела на меня испытующе.
Я вздрогнула и уронила сумку. К счастью, она не раскрылась. Хороша же я была бы с холодным оружием, воткнутым в самую сердцевину косметички!
– Поеду, пожалуй, – я уже держалась за створки лифта.
– Привет-то передать?
– Кому?!
– Станиславу. Да что с тобой?
Меньше всего Станиславу нужны были сейчас мои приветы. Равно как и «Phoenix ductylifera L.», попугай Старый Тоомас, домработница, кабинет в офисе, переговоры, контракты, бритва «Жилетт» и баночное пиво. Я нажала кнопку первого этажа, и лифт пошел вниз. Давай же, давай!.. На то, чтобы обнаружить труп, уйдет минуты две от силы. Еще минуту накидываем на выход из шокового состояния (дольше он у закаленной советской действительностью Веры Константиновны вряд ли продлится), еще минуту – на набор магических цифр «02»… Потом она сообразит, что к чему, бросится вниз и…
Я должна убраться до того, как Вера Константиновна вспомнит о моем существовании.
Коротко кивнув бабе Любе, я прорвалась на улицу и сразу же тормознула битый «жигуленок». Черт возьми, второй раз за сегодняшний день мне приходится уносить ноги.
«Жигуленок» выбросил меня у метро «Площадь Мужества», прозванную нашей со Стасом общей подругой Кайе «Площадью мужеложества». Теперь в подземку – и до «Академической». Домой. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться и решить, что же мне делать дальше.
Остаток пути я самым банальным образом проплакала, я с трудом подавляла в себе желание не упасть на пол вагона и не забиться в падучей. Два раза меня пробовали утешить пенсионерки, четыре – молодые люди самых разных калибров и расцветок. Они же предлагали мне: адмиралтейское бочковое, токайское коллекционное, прокатиться на лодке в ЦПКиО, переспать, посетить гей-клуб и сауну. Еще вчера (о, Господи, только вчера!) я рассмотрела бы эти предложения в порядке поступления. Но сегодня… Сегодня я даже не знала, где меня застанет огрызок белой ночи…
Никакого патруля у моего подъезда не было, да и снайперов на крыше тоже. Я взлетела к себе на шестой этаж и сразу же включила телевизор. Через
