style="font-size:15px;"> – На ее месте я наняла бы себе хорошего адвоката, – сказала, наконец, она. – Или унесла бы ноги из страны. Куда подальше и пока не поздно.
– Исключено, – я грустно качнула подбородком.
– А башка у нее варит? – цинично спросила Монтесума. – Если варит – пусть найдет себе лоха из ментов. Убедит в своей невиновности… Подмахнет получше, если так уж необходимо.
– Зачем?
– А ты не понимаешь? Чтобы перестать считаться убийцей, нужно найти того, кто, действительно, убил, – Монтесума наставительно подняла палец. – А, вообще, пришли ее ко мне, ненавижу истории из третьих рук…
– Отлично, – резюмировала я, хотя ничего отличного в этом не было. – Я передам ей…
Выбросив из кресла свое точеное тело, Монтесума подошла к противоположной от нас стене и аккуратно приподняла шторку, задекорированную под гобелен. За шторкой открылось окошко в зал (я догадывалась, что из зала окошко смотрится самым невинным зеркалом).
– Мое новое приобретение, – надменно сказала Монтесума, кивнув подбородком в сторону того самого стриптизера-культуриста, которого осаждала толпа бабцов. За бесстыжие плавки стриптизера были заткнуты купюры.
– Очень миленький, – только и смогла выговорить я.
– Знаешь, где они у меня? Вот здесь, – она сжала кулак. – По струнке ходят. Я с них по три шкуры сдираю. Думаю открыть небольшой бордельеро. Для богатых клиенток. Хочешь этим заняться? У тебя получится.
Я разинула варежку. Бедняга Монтесума-Чоколатль! Несколько лет, проведенных в вольере у Стасевича, сделали ее мужененавистницей. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что Монтесума сечет своих культуристиков розгами. И заставляет хором скандировать лозунг «Все мужчины – козлы!»
– Так как? Возьмешься?
– Нужно подумать… – чем я точно никогда не буду заниматься в жизни, так это организацией «бордельеро»!
– Подумай. Может, хочешь какого-нибудь мальчика?
– Что, прямо сейчас?
Монтесума расхохоталась.
– Конечно. Есть великолепные экземпляры, выполняют любые фантазии, даже самые запредельные. Тебе это ничего не будет стоить. Все расходы за счет заведения.
– Не сегодня, Монти. Не то настроение…
– Ну, смотри…
…Через полчаса Монтесума укатила домой, а я осталась в кабаке – предаваться горестным мыслям о своей горестной судьбе. Возможно, я допустила ошибку, не открывшись Монтесуме до конца. Я не учла, что почти всемогущая Каринэ Суреновна всегда примет сторону женщины, что бы эта женщина не совершила. Ради торжества женщины над мужчиной Монтесума готова лжесвидетельствовать, врать, путать следы и идти на любой риск. А тащить за собой еще и ее мне не хотелось. Я слишком нежно относилась к ней.
Да что там, я ее любила! Так же, как и отступницу Кайе, как и всех других наших несчастных подружек, с которыми мы хлебали дерьмо и сперму столовыми ложками.
И я не имею права… Не имею права…
Хотя нет, если мне
