окрестных хуторов они, надо сказать, давно не нравились властям, поэтому их погрузили в вагоны и отправили в бескрайние казахские степи.
Все это время Шмаковский продолжал проклинать Клавдия Кривого, и когда везли их в неизвестность, бросая на произвол судьбы в бескрайние голодные степи, и когда хоронил своих детей, умерших от голода в многотысячных концентрационных лагерях. Страдая от потери жены, изведшей себя горем и умирающей долго, мучительно, иссохшей даже костьми. Он, вслушиваясь в ее предсмертные хрипы, безудержно плакал, не уставая повторять:" Будь проклят ты, Клавдий Кривой…» Даже когда его собственная смерть остужала и синила немеющие губы, и он не в силах был ими шевелить, все ж мысленно кричал:" Да будь ты проклят, Клавдий Кривой. На веки проклят!»
Глава 10
В отряд Егор возвращался с новым заданием, инцидент со Стамесовскими крестьянами забылся сразу, ведь он нисколько не отразился на его карьере. И, более того, награда, которую он получил, подтверждала правильность поступков и оправдывала его чрезмерную жестокость. Новое задание говорило о том же. Бовский надел совсем взбунтовался, крестьяне не желали расставаться со своим хлебом и чинили препятствия. В отличие от тех наделов, в которых Егор со своим спецотрядом уже навел порядок, Бовский надел отличался зажиточностью. Бедных и вовсе нищих в этом наделе по какой-то причине было немного, потому опереться на их поддержку не получалось. А крепкие крестьянские дворы держались дружно и не желали сволочиться по приказу власти, а напротив, помогали друг другу, защищая свое имущество и семьи. Власть не устраивало такое положение дел: с какого перепугу неотесанный мужик будет командовать и своевольничать? За такое поведение – сечь головы без сожаления, но вставал главный вопрос: рубить придется всем или, в лучшем случае, большинству. Но выбора не было: в назидание всем остальным придется устроить кровавую баню в отдельно взятом наделе. Егору подобная практика казалась разумной: чтобы ребенок понял, что утюг – опасная игрушка, нужно разочек обжечься, а взрослый – тот же ребенок, только понимает другие примеры. Порубим, пожжем, народу меньше не станет, а вот порядка прибавится. Либерально-демократические сопли – это удел слабых…, вспомнил он спор с братом. Грядут новые времена, совсем скоро советский крестьянин забудет слова «кулак, середняк, хозяин», все станет общим, колхозным. Зарычат тысячи тракторов, комбайнов, бесчисленные стада животных заполнят пастбища и загоны. Ну, и где вы видите хозяина? Жалкий пережиток прошлого в прошлом и останется, чтобы не мешаться под ногами на пути в прекрасное будущее.
Отряд встретил Егора восторженно, награда красовалась на груди, придавая его обладателю новый статус недосягаемости. Ко всем прежним достоинствам Правдина прибавилась еще одно: потрогать его руками или увидеть невозможно, оно, словно невидимая оболочка, охватывала, заставляя окружающих трепетать и подчиняться. Однако новым человеком
