Сокола, поэтому он так опасен.
– Что будем делать?
– Надо спросить Оглушенную Рыбу.
– Оглушенную Рыбу?
– Да. Она может казаться странной, но когда речь заходит о близких для нее вещах, Огла – натура очень тонко чувствующая, – отвечает казак, не сводя глаз с маленькой рыбки.
Видение исчезает.
Не видение, а сон, просто сон.
Правда?
***
– Угу, я плохой муж, – бубнит Сенька.
И Женя, только что выстроившая в голове цепочку аргументов, умолкает. Раньше она пробовала оправдываться, что нет, она не то имела в виду, но каждый раз выходило ужасно неловко, будто она врет. Можно иметь свое мнение, но держать его нужно при себе. Народная мудрость плохого не посоветует.
***
Присутствие чего-то – или кого-то? – не дает покоя.
Глупо думать, будто Резной Вампир из недавнего сна существует. Он и не думает. Конечно, не думает. Честное слово.
Вампир уже начал забываться, а то, что терзает сознание, является скорее просто фактом размытости границ между реальностью и тем, другим.
***
Женя стоит на коленях, ощущая, как весенняя ледяная влага впитывается в брюки и сковывает движения. Секатор в руках яростно щелкает, с хрустом отрезая всё старое и ненужное. Воздух тяжелеет от ее злости и рвет легкие. «Ты сам растоптал свое счастье, – думает Женя, щелкая секатором снова и снова. – Так тебе и надо. Уйду. Ты во всем виноват».
Когда от кустарника остаются лишь куцые обрубки, злость Жени полностью испаряется. Вместе с решимостью.
Она встает и отряхивает мокрые брюки. Переодеваться лень. Высохнут…
***
Из темноты что-то шепчет, зовет. Нет, это всё воображение. На самом деле темнота молчит. Зловеще молчит. Тот, кто в ней затаился, чего-то ждет. Ох, если бы хоть чуточку света…
***
– Я ведь сразу тебе сказал, что не хочу больше детей, – говорит Сенька. – Мне тебя очень жаль, правда. Я всё понимаю.
Жене хочется кричать. Он не говорил! Она не знала, что его дети будут всё время жить с ними! Это всё – совсем не то, чего ей хотелось…
Сенька легко читает эмоции на ее лице и принимает несчастный вид. Женя не может ругаться, когда он такой. Она подходит, и он обнимает ее.
***
Становится ясно, что что-то не то, когда сестра зовет Арсения и показывает на дверь подвала. Сквозь доски пробиваются ростки гиацинтов. Кто-то забыл вынуть горшки, а цветы проснулись и стали расти, ничего странного. Вот только горшков в подвале уже несколько лет не было, с тех пор, как не стало мамы.
Они вытаскивают гиацинты на крыльцо, рассматривают крепкие зеленые ростки. Подходит большой рыжий кот, трется о ноги. Ему ужасно
