А я утверждал, что в связке ключей. В определенном наборе. Петипа, как известно, большой специалист по женским пуговичкам. Ему можно доверять. Он заверил меня, что с трудом, но сумел отстегнуть все ее пуговички. Оказалось, у Лихошерстовой все на своем месте и даже в очень приличном состоянии, – плотоядно улыбнулся Иогансон.
– Из твоего рассказа я поняла, что не всегда и не для всех пуговички мадам Лихошерстовой бывают застегнуты до подбородка. Ах вы, старые греховодники… Тебе, наверное, еще воспитанницы глазки строят.
– Нет, как-то я разом постарел. Впрочем, у меня в классе есть одна…
– Кшесинская?
– Она чем-то напоминает мне Парашу Лебедеву. Ах, какая это была прелесть. Улыбнется – майский день! Про нее говорили, что много мимики дает, что у нее игра впереди танца. А что в этом плохого? Из такой породы, пожалуй, лишь Вирджиния Цукки была. Кшесинская пока ей подражает, а с годами даже лучше нее будет. Прехорошенькая, и много беды в глазах. Омут. Утонуть можно. Такая была и Параша Лебедева. В глазах – синь небесная. Сожгли ей глаза. Ослепла.
– Как ослепла? От чего?
– От дугового фонаря… Какой-то обалдуй фонарь так выставил. Прямо в глаза. Все плакали. Собирали ей деньги на лечение. Взялись дружно. Но она так и осталась слепой и никому не нужной. В балете нужен, пока молодой. Это – машина. Выпьют все соки молодые – и на свалку. Балетный люд… Еще молодые парни. Жить бы да жить… А чем? Одна дорога – в трактир. Пошел бы, да пьяных не люблю… А в России только курица не пьет. Зачем нас занесло в эти сугробы? К этим азиатам? Хочу домой. В маленькую Швецию.
– Не капризничай.
– Хотел бы вернуться блудным сыном. Вернее… блудным дедом.
Счастливое было время, когда в тугие паруса императорского балета дул благодатный ветер. На капитанском мостике говорили на ломаном русском языке, у великих старцев из Европы плохо гнулись пальцы, но штурвал держали крепко. Корабль российского балета, рассекая волны, уверенно плыл к новым берегам. Впереди ждали удивительные свершения и мировая слава, а первыми капитанами были те, кто ворчал на Россию, кто мог путать русские слова, но, удивительно чутко уловив русскую душу, вложил ее в танец. Тут никакой путаницы не было. Династии Иогансонов, Петипа, Кшесинских. Каждого из этих первых танцовщиков по-разному привела судьба на российскую балетную сцену… Случай оборачивался судьбой…
Подруги шли вдоль Фонтанки. На углу Невского проспекта виднелась громада царской резиденции. Матильда придержала шаг. Ее всегда охватывало необъяснимое волнение на подступах к Аничковому дворцу. Ей всегда хотелось быть там, за массивными воротами. Не упускала случая поглазеть, как выбегает смешной солдатик из полосатой будки, торопясь раскрыть ворота перед каретой с вензелями. Сегодня тихо и безлюдно. Крупными хлопьями падает снег. В глубине дворцовой ограды Матильда услышала девичий смех, а приглядевшись, в сумрачном свете увидела играющих в снежки детей…
– Оляша, видишь, снежками кидаются.
– Ну
