рыбой, то есть пребывать в состоянии пожизненного погружения.
Теперь, когда отцу Бернарду был налит чай, можно было обслужить остальных. Я разливал обжигающий напиток по чашкам – закончив один чайник, я брал другой – до тех пор, пока не осталась последняя чашка. Чашка Хэнни. Та, у которой на стенке нарисован лондонский автобус. Для него всегда была поставлена чашка, даже если он оставался в Пайн-лендс.
– Как Эндрю? – спросил отец Бернард, глядя на меня.
– Прекрасно, пресвятой отец, – сказала Мать.
Отец Бернард кивнул и изобразил улыбку на лице, означавшую, что он понял, что стоит за ее словами.
– Он ведь приедет на Пасху? – спросил отец Бернард.
– Да, – ответила Мать.
– Для вас, конечно, будет радостью видеть его дома, – улыбнулся отец Бернард.
– Да, – согласилась Мать. – Большой радостью.
Последовала неловкая пауза. Отец Бернард понял, что вторгся в пространство частной жизни, и, меняя тему, поднял чашку.
– Прекрасно заварено, миссис Смит, – похвалил он, и Мать улыбнулась.
Не то чтобы Мать не хотела видеть Хэнни дома – она любила его так сильно, что временами мы с Родителем ощущали себя просто ее знакомыми.
Просто он напоминал ей об испытании, которое она все еще не прошла. И хотя Мать восторгалась каждым его маленьким достижением – скажем, он смог написать первую букву своего имени или завязать шнурок на ботинке, – она отчетливо осознавала, что предстоит очень долгий путь.
– Впереди долгий путь, – сказал ей однажды отец Уилфрид. – И он полон разочарований и препятствий. Но вам следует утешиться мыслью, что Бог предназначил вам идти по этому пути, что Он послал вам Эндрю одновременно и как испытание, и как наставника вашей души. Он будет напоминать вам о вашей немоте перед Богом. А когда он наконец заговорит, то и вы сможете заговорить и попросить Господа о том, чего желаете. Не каждому дается такой шанс, миссис Смит. Не забывайте об этом.
Чай, который мы налили для Хэнни и который остыл, образовав на поверхности сморщенную молочную пленку, служил доказательством того, что Мать ничего не забыла. Странным образом он был своего рода молитвой.
– Так что же, – заговорил отец Бернард, опуская наполовину опустевшую чашку и отклоняя попытку Матери налить ему еще чаю, – есть у кого-нибудь предложения, куда можно поехать на Пасху?
– Вот, – начала мисс Банс, взглянув на Дэвида, который ободряюще кивнул ей, – есть одно местечко под названием Гласфинид.
– Где это? – спросила Мать, оглядывая всех со скептическим видом.
Мистер и миссис Белдербосс в ответ усмехнулись. Они никогда не слышали об этом месте. Просто мисс Банс решила отличиться. Она молодая, и это не ее вина.
– Гласфинид. Это такое тихое, уединенное место на границе Брекон-Биконс, – пояснила мисс Банс. – Там
