не отрицает, что он вправе быть в ярости, но ненавидит его за то, что он так легко переметнулся на сторону врага.
На протяжении всей этой истории он был на стороне отца д’Оржеваля, одобряя его стремление избавить землю Акадии от этих опасных захватчиков, которым помогает сам дьявол. Это был один из тех редких случаев, когда он хоть в чем-то был согласен с нею, своей женой. Неужели он об этом пожалел? Еще совсем недавно он уверял иезуитов в своей преданности и корчил из себя храбреца…
И оказалось достаточно… чего же? Того, что Фронтенак уверил его в пользе союза между гасконцами? Того, что отец д’Оржеваль вдруг исчез, словно заранее признав себя побежденным? Того, что он еще раз захотел ее унизить?
Прежде всего, оказалось достаточно объявить о приближении к Квебеку этого человека, который слывет колдуном и который уверен в том, что он и его дерзкий флот, нагруженный богатствами и подарками, непременно одержат победу, и притом без единого пушечного выстрела.
Ну что ж! Один пушечный выстрел все-таки был. Тот самый, который произвела она сама, как когда-то мадемуазель де Монпансье, велевшая стрелять по своему кузену-королю. Какое пьянящее чувство испытываешь, когда в твоей власти пушка и ты можешь заставить ее изрыгнуть ядро! Откуда ей было знать, что на борту корабля этого колдуна находится ее сын Анн-Франсуа? Все, что она предпринимает, оборачивается против нее!
Но раз Анн-Франсуа жив и невредим, она нисколько не сожалеет о своем поступке.
Потому что этот жест открытой вражды уравновесил всеобщее малодушие.
Так госпожа де Кастель-Морг во всеуслышание объявила о своей верности духовнику, которому еще вчера все пели дифирамбы, а сегодня отреклись. Наконец-то она смогла выместить всю свою злобу, всю свою горечь, которые копились в ней годами, а причиной, как ей кажется, явилась эта пара, слывущая воплощением успеха в жизни и в любви. А ей ненавистно все, напоминающее, что сама она никогда в жизни не знала ни счастья, ни радости плотской любви.
О! Какую боль, какую невыразимую боль она испытала сегодня, увидев эту великолепную и необычную пару, входящую в собор под овации толпы. Из-за них вся ее напрасно прожитая, полная разочарований жизнь показалась ей еще более горькой. Никогда еще узы брака, связывающего ее с Кастель-Моргом, которого она никогда не любила, не казались ей столь тяжкими. Вся ее загубленная жизнь встала перед нею при виде этой женщины-победительницы, которую горячо приветствовал и боготворил весь город просто потому, что она явилась, потому, что достаточно просто ее увидеть, потому, что в ней есть ОЧАРОВАНИЕ. Тогда как ее, Сабину, никто не любит, она никому не нравится.
Кастель-Морг заставил ее присутствовать на благодарственном молебне. Лучше бы он бросил ее в сточную канаву.
Никому не было дела до ее унижения, до ее страданий, никто не сказал ей ни слова сочувствия.
Единственный, кто был к ней добр, кто ее искренне уважал, – ее духовник – исчез.
К ее печали, разбуженной недавними событиями, прибавились
