стороны стояли часовые, которые отдали входящим честь. Пиксарет ответил им величавым поднятием руки. На нем был знаменитый красный мундир английского офицера, что, впрочем, не помешало ему обуться в мокасины. Волосы вождя были заботливо смазаны медвежьим жиром и заплетены в косы, на которые были надеты чехлы из лисьих лапок, на голове красовалась бобровая, украшенная двумя черными страусовыми перьями шапка – подарок губернатора. Он сам себя пригласил на заседание Совета, и это никого не смущало. Пиксарет первым вошел внутрь замка.
Факельщики потушили свои просмоленные факелы, опустив их в чан с песком, потому что стало уже совсем светло.
Господин де Фронтенак увлек Анжелику на террасу восточного фасада, выходящую на реку. Это была галерея, мощенная каменными плитами и огражденная от пропасти чугунной балюстрадой.
Отсюда открывался великолепный вид на реку Святого Лаврентия и на горы. Ветер разносил дымки, поднимающиеся из труб Нижнего города. Немного ниже замка, справа, прилепившийся, словно по волшебству, к скалистому склону, высился деревянный форт, задачей которого было защищать крутые и почти неприступные подходы к замку.
Фронтенак был счастлив. Солнце заливало террасу и восточный фасад замка Сен-Луи своим светом, тем более ослепительным, что он бил прямо в глаза. Огромный солнечный диск, окруженный продолговатыми багровыми облаками, словно смотрел им в лицо. Перед тем как взойти на низкий свод светло-серого неба, дневное светило послало в разные стороны яркий сноп лучей, после чего его заволокло облаками.
– Не удивлюсь, если пойдет снег, – сказал губернатор.
С террасы они вошли прямо в зал Совета, и лакеи закрыли за ними двери.
В конце огромного помещения в монументальном камине пылало яркое пламя, согревая и освещая зал. Над мраморной каминной доской висела большая аллегорическая картина, прославляющая короля Франции и, по слухам, написанная учеником самого знаменитого Лебрена. На стене напротив красовался портрет графини де Фронтенак, в боевом облачении и блестящем стальном шлеме с перьями, однако в ушах ее при этом сверкали красивые бриллиантовые серьги с жемчугом. Она с горделивым видом держала в руке лук, а за спиной у нее в полумраке угадывался колчан со стрелами. Темный фон портрета оттенял перламутровый цвет лица графини и ее округлых плеч. Анжелика, наслышанная о красоте госпожи де Фронтенак, подумала, что художник нисколько ей не польстил. Поговаривали, что к ней вожделел сам король и что это было одной из причин назначения Луи де Буада, графа де Фронтенака, на пост губернатора Канады.
По обе стороны камина стояли несколько знамен и деревянные щиты с разноцветными гербами короля и города Парижа.
В общем, зал выглядел весьма торжественно. Это, конечно, был не Версаль, но что-то напомнило о нем, когда губернатор величавым шагом приблизился к длинному столу.
Фронтенак усадил Анжелику справа от себя, а господина де Барданя – слева.
Взгляд
