живущих на побережье океана и берегах рек Пенобскот и Кеннебек, куда входили значительные этнические группы: микмаки, эчемины, малеситы, песмакодики, пентагоэты… Он начал раскладывать на столе целый набор из деревянных палочек.
Участники заседания Совета смотрели на него с беспокойством. Они не боялись индейского красноречия, но знали, что индейцы способны говорить часами. Когда они намеревались произнести длинную речь, они пользовались деревянными палочками, чтобы лучше помнить различные пункты своего выступления. Каждая палочка представляла отдельный параграф их речи. Они раскладывали их перед собою и, по мере того как говорили, одни добавляли, а другие убирали. Так что, похоже, Пиксарет собрался говорить долго. И поскольку таково же было намерение и остальных участников заседания, нужно было приготовиться к тому, что за право выступить развернется ожесточенная борьба.
Госпожа де Меркувиль явилась в сопровождении своего раба-индейца из племени пауни, которого она купила у трапперов, вернувшихся с Великих озер. Его правая щека была обезображена недавним клеймом с изображением цветка лилии, однако это не мешало ему с гордым видом нести вышитую сумку, в которую деятельная дама засунула целую кипу бумаг.
– Мы не сможем обсудить все вопросы на этом заседании Совета, – признала госпожа де Меркувиль, – но я, по крайней мере, попытаюсь прояснить ситуацию с «королевскими дочерьми». Вы поступили с ними милосердно. Теперь наша очередь проявить милосердие. Прокурор и интендант затеют спор, когда речь зайдет о кредитах, но интендант всегда соглашается со мною, потому что я оказала ему большую помощь в налаживании торговли с Антильскими островами.
Она была креолкой, рожденной на этих солнечных островах, где ее отец был губернатором. Отсюда происходила ее любовь к морю и к различным торговым сделкам, которыми знамениты карибские порты с их вечным движением, всполохами ярких цветов и возбуждающих ароматов: зерно меняли на сахар, лес – на шелка, рабов – на табак, порох и свинцовые пули – на ром, и так далее и тому подобное.
Перед началом заседания она успела шепнуть Анжелике, что у нее есть в Париже влиятельные знакомые, одна из которых особенно ценна. Речь шла о ее подруге детства, с которой она сначала вместе играла под ярким солнцем Мартиники, а потом они несколько лет вместе учились в пансионе во Франции. Вернувшись на Антильские острова, она поддерживала переписку с этой подругой, которая теперь обреталась в Версале, в окружении короля, и сумела привлечь внимание монарха. О ней уже начали говорить как о будущей фаворитке.
– А как зовут эту вашу подругу? – спросила Анжелика, которой было любопытно узнать, кто же стал соперницей Атенаис де Монтеспан.
– Маркиза де Ментенон.
Анжелика порылась в памяти, но это имя ничего ей не говорило. Между тем госпожа де Меркувиль уселась рядом с Пьером Голленом, который был самым незаметным из пяти членов Совета.
Она не хотела делать вид, будто
