елей, на востоке:
– Хорошо, что немцы войну начали. Россия, после войн, всегда менялась. После первой войны большевики одурманили страну, подученные жидами, вроде Горовица. Сейчас мы подобного не позволим. Немцы уйдут, Россия станет прежней, русской. Правильно они жидов расстреливают, воздух очистится… – Петр вернулся в сарай:
– Спасибо вам, Андрей Андреевич. Низкий поклон, как говорится. Послушайте, что я придумал… – они были уверены, что жители в Туховежах, сообщат немцам, о зашедшем в деревню советском генерале:
– После того, что с ними большевики сделали, при коллективизации, – мрачно думал Петр, – нельзя крестьян в предательстве обвинять… – в конце двадцатых годов, Воронов был подростком. Он помнил победные реляции в газетах, о создании колхозов:
– За одну корову людей расстреливали, в Сибирь ссылали… – он читал архивные папки, на Лубянке, – развалили сельское хозяйство, уничтожили деревню… – партийные билеты они с Власовым не трогали. Им требовалось доказать, кто они такие, на допросе у немцев. Петр взглянул на четкий, канцелярский почерк, на марки взносов:
– Это не я. Воронова не существует. Поэтому я, никогда не знал, где, правда, а где ложь. Из-за отца, лишившего меня семьи, фамилии, происхождения… – Петр спросил у Власова, знает ли генерал что-то о его семье. Андрей Андреевич покачал головой:
– Полковник ничего не говорил, только просил с женой увидеться. Ее, к тому времени, как и остальных сестер… – не закончив, Власов махнув рукой. Под курицу они выпили еще по стаканчику самогона. Петр, с удивлением, понял, что не захмелел:
– Я два месяца водки не пробовал, и все равно… – им сейчас нужна была холодная голова. Петр поделился с Андреем Андреевичем планом:
– Фон Рабе я найду, – пообещал он, – мы с вами старшие офицеры. Нас никто не собирается расстреливать на месте. Отвезут в тыл, на допрос. И вообще… – Петр усмехнулся, – у меня много сведений о, как это сказать, нынешней работе комиссариата… – Петр был готов продать с потрохами всех советских разведчиков в Берлине, и не только:
– Пусть сдыхают, – думал он, – пусть вся страна сдохнет. Японцы арестовали Зорге… – Петр узнал новости, вернувшись с Дальнего Востока, – даже если он молчит, о своей группе, то я молчать не стану… – в сарае они с Власовым набросали тезисы будущего обращения к солдатам Красной Армии. Петр хотел, чтобы его имя пока не упоминалось в листовках. Сначала он должен был вывезти Володю из Куйбышева в Германию:
– Обоснуемся в Берлине, на первое время, – решил Петр, – а потом вернемся в Россию. В новую Россию, которую мы восстановим… – Власов рассказывал о жизни, до переворота, о приходских школах, о ярмарке в Нижнем Новгороде и пароходах, на Волге. Блокнот с тезисами лежал в кармане гимнастерки генерала. Окна горницы были распахнуты на улицу, Петр прислушался:
– Как мы и думали,
