рассыплется в прах, и окажется Алексей на голой планете под черным звездным небом, или вовсе уже не будет планеты и небес, и ничто уже не будет существовать, пожранное книжной реальностью полного и беспрерывного собрания сочинения писателя Громова (громовержца)…
«Библиотекарь» начинается с эпиграфа из Андрея Платонова:
«Рабочий человек должен глубоко понимать, что ведер и паровозов можно наделать сколько угодно, а песню и волнение сделать нельзя. Песня дороже вещей…»
Но книги здесь равны вещам. От них несложно избавиться, их можно попросту сжечь. И магия исчезнет. Настоящие книги тоже можно сжечь, безусловно. Но их достаточно помнить. Они бессмертны. Впрочем, я повторяюсь.
Эпиграф опровергает книгу.
К сожалению, мой читательский интерес иссяк по окончании первой части «Библиотекаря». В ней все уже было сказано: идея, история вопроса. Дальнейшее – судьба героя – вариации на тему уже изложенного и прекрасно усвоенного. Возможно, без первой части было бы интереснее. Не сразу все понятно, но к чему понимать все сразу? Постепенность – великая вещь.
Я не смогла (и не смогу) прочесть «Библиотекаря», не прерываясь и не отвлекаясь, ни на секунду ни упуская смысла. Так что этого опыта прочтения у меня нет и не будет. Хотя, возможно, именно он имеет смысл. И кто-то обретет забвение. Или покой. Не знаю.
Толмач
Дождь был тихий, затяжной, осенний, я умудрилась промочить ноги, пока шла от метро. И замерзнуть. Мне предложили чаю.
– Климат меняется? Летом осенние дожди.
Мы говорили о погоде. Мы пришли говорить о погоде в Гидрометцентр, я и еще один человек. Нам организовали встречу. Разговор был нужен для наших вымыслов. Чтобы придать им достоверность. Видимость достоверности, так скажем.
После чая нас привели в комнатушку. За компьютером сидел человек, он показывал снимки из космоса. Объяснялся он через переводчика. Говорил по-русски, это был его родной язык. Но говорил он так невнятно, что трудно понять. Проблемы с дикцией. При нем состоял толмач, переводчик. Он понимал.
Меня это поразило больше, чем все разговоры о погоде и прогнозах, об ошибках и странных совпадениях.
Мне подумалось об отношениях между этим иностранцем (единственным жителем своей иной страны) и переводчиком. Об их связи. Ментальной?
Как они нашли друг друга? Как они друг без друга обходятся? В магазине, к примеру? Он пишет слова на бумажке? Есть ли у него жена? Понимает она его? Или слова не при чем?
Мне подумалось, что я часто говорю невнятно. Толмача у меня нет, как жаль.
Пианист
Окно во всю стену, холодный зимний свет. Железнодорожные пути, поезда. Голубь ворчит под потолком. Утомленные лица пассажиров.
Человек проходит между рядами. Кто-то подбирает ноги. Провожает ленивым взглядом. Диктор сообщает о прибытии поезда из Архангельска. У окна – далеко – черный рояль.
