что имеет в виду дед.
– Большинство приходит ко мне, чтобы попросить денег. Пока я жив, основной капитал у меня.
И многие ждут, когда же ты сдохнешь, мысленно заканчивает Даниэль. Вслух не говорит – и без того очевидный факт, даже для Бернарда. Тем более для Бернарда.
Краем глаза Даниэль замечает у ворот особняка машину. Разросшаяся зелень не дает рассмотреть ее, но вскоре Даниэль видит тетю Клариссу: хлопнув дверцей, она оставляет невидимого водителя и шагает к дому. Интересно, с кем это она встречалась, и кто ее подвез?
Даниэль скрещивает руки на груди и присаживается на подоконник, снова повернувшись к деду.
– Но ты не просишь деньги.
– Мне не нужны твои деньги, – пожимает плечами Даниэль. – У меня есть работа и жизнь, не связанная с процветанием семейных капиталов.
Он лукавит, конечно: никто не откажется от денег, когда придет время делить наследство. Но Бернард Эш не скряга. Он помогал дочери открыть бар, хотя, к чести Клариссы, она почти всё сделала сама, вместе с тогда еще живым мужем.
Да и младший сын Бернарда, Роберт, отлично устроился в семейном офисе. Хотя что с отцом, что с матерью Даниэль предпочитает сводить общение к минимуму. Хватит того, что набожная католичка Мэри в свое время решила, что отдать сына в семинарию – отличная идея.
Взгляд Даниэля сам собой находит грубо вырезанный крест над кроватью деда. Когда-то это казалось забавным. К тому же, родившись среди Эшей, Даниэль с детства знает, что есть в этом мире силы, не подвластные людям.
– Ты здесь из-за другого, – продолжает поскрипывать голос Бернарда. – Ты приходишь ради тайн.
Даниэль не отрицает. Как и много раз до этого.
– Да. Ты должен их кому-то передать. Так почему бы не мне?
– Ты слишком молод, чтобы подчинять лоа.
– Ты так не думал, когда тащил меня маленьким на кладбище ночью устраивать жертвоприношение твоим духам.
– Они не мои, они принадлежат всем Эшам. Связь с ними у нас в крови.
– Мне было двенадцать.
– Но ты начал их видеть. Пришлось задабривать лоа, не очень-то хотелось, чтобы в семье появился одержимый.
Даниэль так и не знает, бывали такие неудачные случаи в семье. Ни тогда, когда продрог на кладбище, наблюдая за ритуалами деда, ни после. Но видеть странное он и правда перестал, хотя оно его не покинуло – и когда вырос достаточно, начал интересоваться уже по собственному желанию.
И Даниэль достиг определенных высот. Но на старости лет Бернард Эш категорически отказывается обсуждать древнее колдовство.
– Прошло почти двадцать лет, – замечает Даниэль, – тебе не кажется, что достаточно? Я хочу знать всё.
Но Бернард Эш только упрямо молчит в ответ. Как и многие дни до этого.
– Еще не время, – старческий голос шелестит не громче начинавшегося дождя. – Я еще не умираю.
Даниэль мог бы
