кубрике.
– Пошли за ним! Пусть разыщет мавра!
– Чего его искать? Он заперт вместе со всеми.
– Не болтай! – разозлился боцман. – Исполняй волю капитана!
– Вот еще… Я тоже устал.
– Сходи сам, – попоросил Альбо, – быстрее будет.
– Обнаглели сволочи! – выругался боцман. – Выдрать бы плеткой кого-нибудь… Помнишь, как Барбоса порол Сибулету?
– Строгий был капитан, – похвалил Панкальдо покойного Дуарте.
Летописца нашли в кубрике за просмотром дневника. В углу на сундуке он свинцовым карандашом старательно делал пометки в толстой тетради, описывал утренние события. Антонио с радостью согласился помочь допросить мавра.
Адмирал лежал в трюме на грязной циновке рядом с вонючей клетью, разглядывал петуха, обреченного топтать кур в неволе. Свита повелителя уныло сидела рядом, упершись спинами в чаны с протухшей водой. Неподалеку у ясель стонали изувеченные воины. Тусклый свет пробивался через решетку вентиляционного люка. С палубы слышались радостные крики подвыпившей команды, падали слова молитвы францисканца:
«Яко первомученик Стефан молил об убивающих его, так и мы припадаючи просим Тебя, Господи, простить ненавидящих и обижающих нас, пусть никому из-за нас не погибнуть, всем спастись Твоею благодатью, Боже всещедрый».
Моряки растолкали пленных, загородивших проход к адмиралу, вывели его под руки на дек корабля. В помятом и грязном одеянии мавр выглядел величественным. Он высоко поднял голову, презрительно сжал толстые губы, без страха смотрел на офицеров.
– Кто ты? – развалясь в кресле, спросил Карвальо. Туземец поправил съехавшую на бок чалму, убрал руки за спину и безмолвно поглядел поверх голов испанцев на тоненькую ниточку берега. – Как тебя зовут? – мягче сказал капитан, сраженный его смелостью. – Почему вы надумали напасть на нас?
Адмирал опустил глаза, повернул голову к солнцу, зажмурился.
– Не желаешь разговаривать со мной? – рассердился Карвальо.
– Надо вздернуть его за ноги на рее, – обиженно проворчал фактор из-за спины капитана.
– В последний раз спрашиваю, – угрожающе произнес Жуан, – будешь говорить?
Пленный не пошевелился.
– Антонио, ему случайно не отрезали язык? – удивился Карвальо. Летописец пожал плечами.
– Есть у него язык, – сообщил стражник. – Кричит на слуг не хуже девки.
– Тогда я велю тебя казнить! – вспыхнул гневом капитан. Адмирал открыл глаза, тяжелым взором уперся в него.
– Я прикажу, я… – не выдержал взгляда Жуан. – Я придумаю такое…
– Не тронь его, – заступился Альбо. – Он все равно ничего не скажет. Вели привести начальников.
– Черт с ним! Пусть молчит, – поддержал Панкальдо, опасаясь, как бы не лишиться богатого выкупа. – Не каждый на его месте сохранит гордость и честь, – пожалел он невозмутимого мавра.
– Хватит, заступники! –
