«стоят на приколе», поэтому спросил наоборот.
– О нет, – ответил капитан. Он продолжил, без стеснения высказывая свое презрение к французскому флотскому начальству: – Ни один линейный корабль не готов к выходу в море. Ясное дело, ни один.
– Позвольте наполнить ваш стакан, капитан, – сказал Хорнблауэр. – Я полагаю, в первую очередь матросов отправляют на фрегаты?
Этого гость не знал, и вообще скептически относился к способности начальства укомплектовать командой даже один корабль, хотя… Следующую его фразу Хорнблауэр поначалу не разобрал. Потом понял. Фрегат «Луара» был подготовлен к плаванию неделю назад (бретонское «Луара» и смутило Хорнблауэра). Фрегат должен был отправиться в Индию, но по обычной глупости флотского начальства бо́льшую часть опытных моряков с него сняли и перераспределили по другим судам. Рыбак, поглощавший ром в неимоверном количестве, не скрывал ни едкой бретонской ненависти к установившемуся во Франции безбожному режиму, ни презрения опытного моряка к неумелому руководству Республиканского флота. Хорнблауэру оставалось только вертеть в руках стакан и слушать, напрягаясь до предела, чтобы уловить все тонкости разговора на чужом языке. Когда капитан встал и начал прощаться, Хорнблауэр почти искренно сказал на ломаном французском, что сожалеет об его уходе.
– И все же мы можем встретиться, даже если начнется война. Я думаю, вы знаете, что Королевский флот Великобритании не воюет с рыбачьими судами. Я всегда буду рад купить у вас немного рыбы.
Французский капитан посмотрел на него пристально, быть может, из-за того, что речь зашла о деньгах. Сейчас самый ответственный момент, требующий точного суждения. Сколько? Что сказать?
– Конечно, я должен расплатиться за сегодняшнее, – сказал Хорнблауэр, запуская руку в карман. Он вынул две монеты по десять франков и вложил их в мозолистую ладонь капитана. На обветренном лице рыбака проступило нескрываемое изумление. Изумление сменилось алчностью, потом подозрением. Капитан явно что-то просчитывал, потом решительно сжал руку и спрятал деньги в карман. Чувства сменялись на его лице, как краски на шкуре умирающего дельфина. Двадцать франков золотом за два ведра сардин – скорее всего, капитан кормит себя, жену и детей на двадцать франков в неделю. Десять франков в неделю он платит работникам. Деньги большие – то ли английский капитан не знает цены золоту, то ли… Во всяком случае, француз мог не сомневаться, что стал на двадцать франков богаче и что в будущем может тоже рассчитывать на золото.
– Надеюсь, мы еще встретимся, капитан, – сказал Хорнблауэр. – И вы понимаете, конечно, что мы в море всегда интересуемся тем, что происходит на суше.
Оба бретонца с пустыми ведрами перелезли через борт, оставив Буша горестно лицезреть грязные следы на палубе.
– Палубу можно вымыть шваброй, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр. – Это будет удачным завершением удачного дня.
Глава V
Когда Хорнблауэр проснулся, в каюте было совсем темно. Сквозь два кормовых окна не пробивался даже слабый свет.
