пушки. Если что-нибудь может вызвать враждебные действия со стороны французов, то именно это. Хорнблауэр отлично помнил приказы Корнваллиса, как письменные, так устные. Они строго предписывали ему не предпринимать никаких действий, которые могли бы навлечь на Англию обвинения в развязывании войны.
– Да, – сказал Хорнблауэр в ответ на вопрос Буша, но облегчение, промелькнувшее было на лице первого лейтенанта мгновенно сменилось озабоченностью, когда он увидел блеск в глазах своего капитана. – Мы должны поприветствовать их, мистер Буш.
Было что-то безумно возбуждающее в том, чтобы принуждать себя к холодной вежливости, в то время как внутри у него все кипело. Нечто подобное происходит в паровых машинах мистера Уатта, когда не работает выпускной клапан.
– Есть, сэр, – сказал Буш.
Дисциплинированный ответ – единственно возможный ответ на приказ старшего по званию.
– Вы помните процедуру, мистер Буш?
Ни разу Хорнблауэру не приходилось приветствовать французский военный корабль – до сих пор для него увидеть француза означало вступить в бой.
– Да, сэр.
– Тогда будьте так любезны отдать приказ.
– Есть, сэр. Все наверх! Все наверх! Встать к борту! Мистер Уайз! Следите, чтобы матросы соблюдали порядок. Сержант морской пехоты! Выстройте своих людей на шканцах! Ровненько, ровненько. Барабанщик справа. Боцманматы! Приготовьтесь засвистеть, как только начнет барабан. – Буш повернулся к Хорнблауэру: – У нас нет музыки, сэр, кроме барабана и дудок.
– От нас большего и не ждут, – сказал Хорнблауэр, не отрывая от глаза подзорную трубу.
Один сержант, один капрал, двенадцать рядовых и барабанщик – вот и все, больше морских пехотинцев на военном шлюпе не предусмотрено, – но Хорнблауэр думал не о них. Все его внимание сосредоточилось на фрегате. Без сомнения, с палубы француза десятки подзорных труб направлены сейчас на «Отчаянный». Как только на шлюпе началась суматоха, Хорнблауэр увидел такую же суматоху и на фрегате. Матросы выстроились вдоль борта – целая толпа. По воде разнесся шум – четыре сотни взволнованных французов занимали свои места.
– Молчать! – крикнул Буш в эту самую минуту. Голос его звучал как-то странно – он не хотел, чтобы французы слышали его слова, и потому пытался орать шепотом. – Покажите лягушатникам, как ведут себя британские моряки. Выше голову и стойте тихо!
Синие мундиры, белые штаны – это французские солдаты выстроились на шканцах фрегата. Хорнблауэр в подзорную трубу различил блеск примкнутых штыков, сверкающую медь музыкальных инструментов. Корабли быстро сходились – фрегат нес больше парусов и шел быстрее шлюпа. Ближе и ближе. «Отчаянный» – корабль-гость, ему и начинать приветствие. Хорнблауэр опустил подзорную трубу.
– Давайте, – сказал он.
– Барабан! – скомандовал Буш.
