style="font-size:15px;"> Олег Иваныч хлопнул его по плечу, расхохотался и велел сниматься с якоря. У самого тоже на душе кошки скребли. Жаль было вот так вот поступать с Ваней, да уж лучше так, чем слезы детские видеть – вот уж чего не терпел Олег Иваныч, так что пусть уж лучше обижается потом Ваня.
Засвистела боцманская дудка, забегали по палубе матросы. Выбрали якорь, и, подняв на гроте косой парус, «Святая София» медленно отошла от берега, огромная, красивая, мощная.
Вслед за флагманским судном по очереди следовали остальные. Сперва каравеллы, потом кочи. Лишь шкипер «Семгина Глаза» мешкал, все ждал чего-то, время от времени бросая злобные взгляды в сторону леса.
Осмотрев пару заросших кустами оврагов, Олелька Гнус не обнаружил там ничего – даже следов падения, да и рядом не было ни тропы, ни пня, ни запекшейся медвежьей крови – ну, про это Олелька уж после сообразил, стал тропку искать. Нашел-таки, пошел прямо, ага – вот и пень, вон, слева, овраг, а… Интересно, кто это там лазит? Неужели – опять медведь? Затаился Олелька, нож из-за пояса вытащил. Затрещали окружавшие овраг кусты, раздвинулись…
Олелька напрягся.
Из оврага, крепко прижимая что-то к груди, выбрался русоволосый отрок и бегом бросился к реке.
Проводив его взглядом, Олелька Гнус сунул ножик обратно и спустился в овраг. Ничего не найдя, плюнул, выругался да поплелся обратно. Неужто пацан что нашел? Эх, надо было его ножичком… да хорошая мысль, как всегда, опосля приходит.
Олелька выругал себя за нерасторопность и чуть не споткнулся, увидев, как из-за холма в излучине реки показались высокие мачты «Святой Софии». Олелька прибавил шагу.
Те же мачты увидел на бегу и Ваня. Вначале не поверил глазам, затем остановился, глотая слезы.
– Как же так? Как же… Даже не простились.
Далеко по берегам разносил ветер команды. Выходя на середину реки, корабли поднимали паруса и, гордо развернувшись, таяли в синей дрожащей дымке.
Всхлипывая, Ваня понуро плелся вдоль берега, вытирая нос рукавом. Под рубахой, холодя кожу, позвякивали два медных рожка с порохом. Еще там был и какой-то мешочек, тоже, видимо, с порохом, только более тонкого помола.
«Эх, – думал Ваня. – Надо было б не мельтешить на мачтах, а сразу прятаться в трюм. Выждать пару дней – потом объявиться, уже в море. Не выгнали б. На первое время сухарей бы хватило, зря сушил, что ли. Или лучше не на „Святой Софии“, а на каком-нибудь маленьком корабле спрятаться. Даже можно было б и не прятаться, а зуйком наняться, а уж потом…»
– Эй, долго там будешь ковылять?
Ваня вздрогнул, увидев перед собой здоровенного чернобородого мужика в рыбацких бахилах, и непонимающе уставился на него.
– Чего зенки вылупил, не тебя ль на «Семгин Глаз» зуйком взяли?
– А…
– Варежку закрой и быстро дуй на коч. Заждались уж тебя там.
Ваня хотел было возразить, но вдруг осекся и, не говоря больше ни слова, побежал к неприметному кочу, последнему из судов, болтающемуся у причала.
– Вы «Семгин Глаз»?
–
