просто на верхние этажи зданий не совались. Мутанты могли появиться неожиданно и отрезать все пути к отступлению. В таком случае, единственным спасением становилась выброшенная в окно веревка и пара надежных карабинов на поясе. Нередко требовались также «кошки» и крючья для забивания в стену.
Расплатившись и забрав все это добро, Ник направился обратно. По пути он завернул в неприметный боковой тоннель, разгреб в нем кучу старого хлама и поднял чугунный люк. За ним шел длинный лаз вниз, потом ответвление и металлическая дверь с двумя замками. А уже за этой дверью содержалось то, про что Ник не рассказывал никому, даже Санжиту. Здесь было его убежище, заполненное разнообразными моделями железных дорог. Вкус к ним ему привил отец, принеся однажды сверху почти полный комплект железной дороги.
Ребенком, Ник играл с дорогой на платформе станции и давал поиграть другим. А когда вырос, делать это стало как-то неудобно. Но любовь к дорогам осталась, и он нашел для них уединенное место. В каждой вылазке он старался раздобыть что-нибудь для пополнения своей коллекции.
Ник нашарил выключатель. Под потолком вспыхнула тусклая лампочка и озарила довольно большое помещение, углы которого тонули во мраке. Середина же его была заставлена стащенными отовсюду разнокалиберными столами и просто дощатыми помостами, на которых размещалась разросшаяся за много лет железная дорога.
Присмотревшись, можно было заметить, что она представляла собой некое подобие лондонского метро. В нем не хватало некоторых линий, но вагоны имеющихся были выкрашены в те же самые цвета, что и линии на схеме Tube map, некогда бесплатно раздававшейся на каждой станции. Несколько таких схем, пожелтевших от времени, валялись тут и там.
Ник достал из рюкзака пару новых вагонов, раздобытых им в последних вылазках, и установил на рельсы, прицепив к уже имеющимся составам. Затем включил действующую часть дороги. Игрушечные поезда покатили из конца в конец, поднимаясь на эстакады в местах пересечения с другими линиями. Дойдя до конца, они упирались в ограничители, щелкали реле и вагоны катились обратно.
Каждый раз, глядя на них, Ник представлял себя обычным пассажиром метро еще до взрыва. Говорят, путь по любой линии из конца в конец занимал немногим более часа. Теперь на это уходят дни, если не недели. Метро без поездов словно бы увеличилось в размерах, растянулось во все стороны и заменило собой остальной мир. Безопасный мир. Почти единственный, в котором мог обитать человек.
Но безопасность его была во многом мнимой. Она представлялась таковой лишь в сравнении с тем, что творилось наверху. Кто-то из стариков – для Ника стариками были все, захватившие прежней жизни – рассказывал, что по уровню насилия нынешнее метро сопоставимо с самыми опасными местами на планете до Катастрофы. И таких мест, говорили они, было очень немного, их можно было пересчитать по пальцам.
«Вот, значит, как, – думал Ник,– по пальцам. Оторвать бы вам эти пальцы». Он недолюбливал всех «прежних». Ведь это они общими усилиями загубили планету. Пускай они, как и все, загибаются сейчас в темноте и сырости, но при этом успели пожить под открытым небом и в тепле. Ему
