кроме Нины Маратовны, потому что он лопоухий был, пухлый и второй с конца на физре. И троечник при этом.
Ситуация резко изменилась после четвёртого урока.
У второго Бэ, где училась Дашка Анисимова, на четвёртом было чтение. Вела у них Туранчокс. Читали вслух какую-то поэзию в прозе про золотую осень и гриб-богатырь под кустиком. Дашке попался отрывок с самыми напряжными словами: «зарделась», «неизъяснимого», «увядающему стоцветью». А Дашка и в лёгких-то словах половину букв путала и ударения ставила наугад. Живи она километров за двести от улицы Мира и лет через тридцать после нашего детства, у неё бы дислексию нашли. Когда она стала запинаться, Туранчокс подошла к её парте и там увидела страшное. Дашка в учебнике заячьи уши подрисовала грибу на картинке. Простым карандашом.
– Это кто тебя?! научил?! калякать в школьном имуществе?!
То, что случилось дальше, наблюдал весь класс. Туранчокс отвернулась от Дашки и трижды ударила линейкой воздух в проходе между партами. Затем она выдернула резинку из Дашкиного пенала, зажала её в кулаке, снова отвернулась и резко опустила руку всё в то же место в проходе, как будто хотела припечатать резинку к невидимой поверхности. Резинка упала на пол, отскочила ей на туфлю. Туранчокс не заметила этого.
– Вытирай! – скомандовала она пустому месту. – Ещё раз увижу такое – к стенке поставлю!
Как только прозвенел звонок, новость о случившемся разлетелась по обоим этажам. Дашка Анисимова, румяная от внезапной славы, лично повела к Олеське делегацию одноклассников. По дороге делегация обросла первоклашками, а также представителями второго Вэ, второго А и нашего третьего Гэ. Олеську нашли у кабинета труда для девочек и обступили полукольцом.
– Вот! – Дашка встала рядом с Олеськой, по-заговорщицки взяв её за руку. – Она первая узнала про Красную книгу. Она вам скажет, почему Туранчокс меня не ударила.
Насладиться ролью эксперта Олеська, впрочем, не успела. Толпа вокруг неё росла угрожающими темпами. К середине перемены в ней уже толкались девчонки и мальчишки из вообще всех классов, и каждый наперебой спрашивал, кого уже занесли в Красную книгу, а кого ещё не занесли, и что нужно сделать, чтобы туда попасть как можно скорее.
Олеське хотелось убежать или хотя бы закрыть ладонями уши. Она ведь знала точные ответы на эти вопросы. Она могла хоть сейчас заглянуть в тетрадь и зачитать имена по порядку, или даже назвать их по памяти, сославшись на Нину Маратовну. Но ей было стыдно, что имён в тетради так мало. Само собой, она не знала всех детей в школе, но она же знала всех с улицы Мира и почти всех с Девятого мая, и кое-кого с Горняков. Почему она остановилась в конце первой страницы? Она же долго торчала на терриконике, целый час, не меньше. Могла бы занести всех, кого знала.
Внезапно по галдящему кольцу побежали сигналы тревоги:
– Атас, трудовичка! Трудовичка возвращается!
