коммюнике выпустили у меня в голове по итогам встречи в торговом центре на Просвещения. Остальное замели под кат, как несущественные подробности.
Осадочек, впрочем, остался. Такой ощутимый, что я даже исполнил пару Машиных просьб. Например, не наехал на Лару за то, что её драгоценная подруга читает мне лекции.
Осталось и сверлящее желание что-нибудь побыстрее сделать для галочки. Осчастливить Лару в кратчайшие сроки, без особого отрыва от пайки «Венеры 15» и чтения фигни в интернете.
Пятого августа я возвращался с ночной смены и зашёл в «Буквоед» – всё там же на Просвещения, в подвале торгового центра. Дату помню точно, потому что это день запуска «Марса 6» (1973 г.), останки которого сейчас активно ищут на насовских снимках. Энтузиасты вроде меня.
Такие даты я всегда помню точно.
Вообще-то, я зашёл, чтобы купить отцу роман Фазиля Искандера в двух томах. Этого романа в «Буквоеде» не оказалось. Зато у кассы стояло красочное издание c муми-мамой, разливающей что-то из термоса по стаканчикам разных размеров. Один муми-тролль наблюдал за процессом, другой подавал новый термос. Называлось это «Поваренная книга муми-мамы». Автор – не Туве Янссон. Перевод с финского.
Я полистал. Покрутил. Российскому издателю, похоже, было всё равно, кто автор. На оборот обложки втиснули краткую биографию Туве Янссон, выдержанную в дубовом стиле советских послесловий: «Известная финская сказочница Туве Янссон родилась 9 августа 1914 года, когда Финляндия входила в состав Российской Империи. Детство и юность будущей писательницы пришлись на один из наиболее драматичных периодов в финской истории. Возможно, поэтому…»
И тут меня осенило. Девятого августа! Это ж в среду (или в четверг – лень по календарю проверять)!
Ладно, подумал я. Мерчандайз нельзя, он липкий. Не букву, а дух Муми-дола – вот что надо дарить! Как там говорила М. Столбняк двумя этажами выше? «Делать то, что совсем не хочется, радуясь будущей радости любимого человека». Тогда будет неподдельная благодарность. Будет обоюдное счастье в больших количествах.
Отгадайте с одного раза, чего мне совсем не хотелось. Ну естественно: заправлять одеяло в пододеяльник и готовить. Вернее, больше всего не хотелось вести себя по-человечески: слушать, не огрызаться, изживать свои грёбаные комплексы вместе с защитной ухмылкой. Всего этого так сильно не хотелось, что даже в голову не приходило.
Поэтому я зацепился за то, как я ненавижу готовить. А я искренне ненавижу готовить, не просто в силу стереотипа. Даже процедура с пододеяльниками меня меньше напрягает – она хоть короткая.
И представилось мне: я принёс жертву. Девятое августа, вечер, Лара пришла с работы. Я встречаю её в прихожей (надо Серёгин велик оттуда убрать на балкон, уже второй месяц руки не доходят). Поёт британская певица умеренной печальности. Из-за моей спины появляется букет полевых цветов (у бабушки
