я задумала».
– «Что же ты могла задумать?» – Cестра вздохнула и встала с кресла.
– «Пока не скажу, потому что тайна. Сама ведь упрекаешь меня в болтливости. А насчет твоего замечания… ну, чтоб его видеть, – это ты в самую точку попала. Именно в том, Юлечка и состоит моя к тебе просьба. Ты ведь знаешь, что папа не пускает меня одну гулять – едва ли не следит за мной. Все боится, что убегу на свидание с Колей Рахмановым. Очень он мне нужен, как же! Мне теперь совсем другой Николай интересен… – Она оглянулась на дверь. – Пожалуйста, Юля! Прошу тебя, давай пройдемся немно-ожко… ну, там, где мы можем случайно его встретить! Не могу же я идти одна. Понимаешь, есть такие места в городе… – приблизившись к сестре, она взяла ее за рукав и глядя в упор, гипнотизировала горящим взглядом. – Юля, единственный раз я тебя умоляю! Мне так это важно… просто необходимо».
– «Что важно? Повстречаться с наследником, что ли?»
– «Ну, да, ну да! А то, получается, знаешь… с глаз долой из сердца вон. Я прямо с ума схожу, как хочу его видеть! Но мне нужно, чтобы он также этого хотел. Чтобы не забыл меня, – чтобы всегда отличал среди других».
Юля усмехнулась.
– «Запоминают того кто нравится. Если бы ты ему понравилась, он сам бы тебя нашел. Хотя это невозможно, потому что…»
– «Запоминают того, кто удивляет, – перебила младшая. – И поверь, я его удивлю».
– «А-а, – сестра тонко улыбнулась, – и чем же ты собираешься удивить… страшно сказать, царского сына?»
Матильда потупилась, вздохнула и без тени улыбки, словно не замечая насмешливых глаз сестры, решительно и твердо проговорила: «Я удивлю его своей безумной любовью».
Юля безнадежно махнула рукой.
– «Главное слово здесь – безумной. Даже если ты ему понравишься и он пожелает обратить на тебя внимание (в чем я сомневаюсь) – даже тогда его императорскому высочеству не позволят увлечься танцовщицей из кордебалета. Все что делает наследник престола сто раз обсуждается его родителями. А его родители… – она замолчала, не найдясь, что сказать, – да пойми же ты, наконец, – он не может совершать самостоятельных поступков. На которую ему укажут, ту он и станет любить».
– «Я не всегда буду танцовщицей кордебалета. С моими успехами я совсем скоро стану балериной… а потом и прима-балериной. А если он полюбит меня, то уговорит родителей дать согласие… ну, чтобы мы встречались. И настоит на своем. Их величества ведь не враги собственному сыну!»
По-детски гримасничая, Матильда смотрела в зеркало. Сестра усмехнулась.
– «Поди уж который день уговаривает. Ночей не спит его императорское высочество, никак не забыть ему Мальку Кшесинскую».
– «Ладно, может быть ты и права… вряд ли он обо мне думает. – Матильда с улыбкой прошлась по комнате, оборачиваясь на свое отражение в зеркале, – но все равно, Юля… ты должна
