года площадь была исполнена державного величия, изначально заданного дворцу и колонне, и всему этому бескрайнему мощеному пространству. Именно здесь на Дворцовой особенно чувствовалась протяженность и мощь Российской империи.
Сестры остановились перед дворцовым фасадом. И почему-то это нарядное здание уже не казалось теперь таким чужим и казенным как раньше, – словно соединилось оно с тем, в кого так неосторожно влюбилась она несколько дней назад. Он, ее возлюбленный, имел прямое отношение и к этой площади и к царскому выезду, и к дворцу с надменным взглядом бесчисленных окон. По странному совпадению возлюбленный был сыном императора, будущим властителем России…
– «Нет, это невозможно, он никогда меня не полюбит…» – она взглянула на Александровскую колонну. Крылатый Ангел, прижимая к груди крест, равнодушно и кротко взирал из своего поднебесья. С такой высоты люди кажутся ему разноцветными букашками. Правой рукой Ангел указывал в небо.
– «Если смотреть сбоку, то… – она усмехнулась, прикинула – ну да, определенно третья позиция. – Отстав от сестры, Матильда вновь обернулась на колонну. – Его императорское высочество так же недоступен для меня как этот Ангел. – Она прищурилась, крылатая фигура Ангела раздвоилась и задрожала. – А ведь совсем недавно мы сидели рядом, запросто разговаривали. Он обязательно меня забудет – уже забыл. Зато я никогда не смогу его забыть! никогда! Нужно как-то исхитриться – нужно устроить хотя бы еще одну встречу. Только ведь, если повезло сегодня, то совсем не обязательно, что повезет завтра. Невозможно встречаться с наследником ежедневно. Постоянно караулить на улицах что ли? – она покусала губы, – ах, я на все, на все готова! Но что бы я ни планировала – это нереально… вот и Юля говорит что нереально.
Неожиданно мелькнула у нее идея («дурацкая совершенно», – заметила бы сестра Юля). Нащупав в кармане монетку, Матильда размахнулась и швырнула ее на мостовую.
– «Если орел, он будет мой! а если решка… тогда не будет. Тогда умру от горя», – Монета, звеня, покатилась вперед. Придерживая шляпу, неотрывно следя глазами за монеткой, Матильда ринулась вдогонку.
– «Это вот не пятиалтынный – это моя судьба делает сейчас крутой поворот».
Пятиалтынный, насколько это у него получалось, решил, видимо, отдалить роковой вердикт – повернул направо, налево… опять покатился прямо…
Положим, что судьбу свою она догнала – и даже протянула за ней руку. Однако, заколебавшись, тут же и отдернула. Обидно, если обычная монетка вот так в одночасье обрушит все твои мечты…
Вмиг высохнет песок, и рухнет замок, и лопнет шарик, в небеса не улетев…
Впрочем, барышня Кшесинская не была склонна к долгим колебаниям. Она нагнулась, взглянула – и, схватив монетку, так крепко сжала в кулаке, что больно стало пальцам.
– «Орел! орел!.. Вот этого уж, милая,
