несколько дней после выпускного экзамена, проезжая по Дворцовой площади, он почти физически ощутил на себе энергию упорного неотрывного взгляда. Всмотревшись, Николай Александрович узнал в одной из двух под руку идущих барышень балетную выпускницу Кшесинскую и приветственно ей кивнул. С тех пор они частенько встречались – то на Невском, то возле Михайловского Манежа, то на Караванной. Он заметил, что неожиданные столкновения учащаются и повторяются с систематическим постоянством, и это заставляло задуматься. Николай Александрович все же полагал встречи случайными… хотя… так ли уж настойчив бывает случай? – хм…
Как-то в середине апреля Ники с двумя сестрами и братом Мишей вышли прогуляться по Аничковому саду. Ники и Ксения, переговариваясь вполголоса, держали за руки младшую Олечку. В какой-то момент, переглянувшись, они разом приподняли девочку вверх и та, хохоча, подогнув ноги, требовала качать ее как на качелях. – «Выше! выше! еще выше!..» – кричала она и радостно взвизгивала.
Миша гонялся по саду за странно ранней, странно большой оранжево-черной бабочкой. Бабочка то застывала в воздухе – то порхала в такой заманчивой близости, что можно было подробно разглядеть дразнящую красоту бахромчатых крылышек с лоснящимися бархатными пятнами и черные кольца дрожащих усиков. Словно бы утомившись, бабочка присаживалась на прошлогоднюю сухую былинку, соединяла вместе два пульсирующих, вздрагивающих крыла и потом медленно раскрывала и закрывала их точно маленькую яркую книжечку. Плотоядно приоткрыв рот, Миша подкрадывался к бабочке, но ровно в тот миг, когда он собирался накрыть бабочку ковшиком сложенных ладоней, та неспешно и лениво взлетала – и потом прекрасная, насмешливая, мнимо доступная, трепетала в синем весеннем воздухе, то взмывая над голыми деревьями, то резко падая вниз. Порой она подпускала к себе так близко, что казалось можно взять ее двумя пальцами прямо с воздуха; но уже спустя секунду бабочка неспешно виляла в сторону, издевательски медленными рывками уходя вверх.
– «Не так, не так, подожди! Не пугай! Дай я!» – пронзительно вскрикнула Олечка; она выдернула пальчики из рук брата и сестры, сорвала с головы берет, и мелькая клетчатым пальтишком между кустов, помчалась к Мише.
– «Почему бабочка – и так рано? Всего лишь апрель…» – Ксения вздохнула и щуря мохнатые глаза, взглянула в синее небо.
– «Скоро лето», – рассеянно и несколько невпопад отвечал Николай Александрович.
– «Да, да! – улыбаясь, словно бы изнутри засветившись мечтательной девической радостью, подтвердила сестра. – Господи, как же мне надоела зима, как жду я этого лета!.. если бы ты только знал, Ники!..»
Он понимающе кивнул, улыбнулся.
Солнце сквозь пальто приятно грело спину и плечи. Воздух полнился запахами влажной земли, прошлогодних прелых листьев, так и оставшихся лежать на газоне с прошлой осени – с той поры,
