мрачным огнем, кровь прилила к его щекам; он испугал Атоса своей улыбкой.
– Что же вы пожелали? – спросил герцог, откинувшись в кресло и одной рукой передавая Гримо бутылку и кошелек.
– Монсеньер, обещайте мне, что вы исполните то, что я пожелал.
– Разумеется, раз я сказал.
– Я пожелал, господин герцог, отправиться с вами в Джиджелли.
Атос побледнел и не мог скрыть своего волнения. Герцог посмотрел на своего друга, как бы желая помочь ему отпарировать этот неожиданный удар.
– Это трудно, мой милый виконт, очень трудно, – сказал он излишне тихо.
– Простите меня, монсеньер, я был нескромен, – произнес Рауль твердым голосом, – но так как вы сами предложили мне что-нибудь пожелать…
– Пожелать оставить меня, – сказал Атос.
– О, граф… неужели вы можете так думать?
– Черт возьми! – вскричал герцог. – В сущности, этот мальчуган совершенно прав. Что ему здесь делать? Он здесь пропадет с горя.
Рауль покраснел. Герцог, увлекшись, продолжал:
– Война – разрушение, но на ней можно много выиграть, а потерять только одно – жизнь. Стоит ли жалеть?
– То есть теряешь память, – быстро сказал Рауль, – значит, можешь радоваться!
Рауль увидел, что Атос встал и открывает окно. Этот жест, несомненно, скрывал волнение. Рауль бросился к графу, но Атос уже справился со своей печалью, и, когда он повернулся к свету, его лицо было ясно и спокойно.
– Ну, как же, – сказал герцог, – едет он или не едет? Если едет, то он будет моим адъютантом, моим сыном, граф.
– Монсеньер! – воскликнул Рауль и низко поклонился.
– Монсеньер! – воскликнул граф. – Рауль сделает то, что захочет.
– О нет, граф, я сделаю то, что вы захотите! – воскликнул юноша.
– В таком случае, не граф и не виконт будут это решать, – сказал герцог, – а я. Я увожу его. Морская служба – это великолепная карьера, друг мой.
Рауль печально улыбнулся, и сердце Атоса сжалось, и он ответил ему строгим взглядом.
Было уже поздно, и герцог встал и быстро сказал:
– Я тороплюсь; но если мне скажут, что я потерял время в разговорах с другом, я отвечу, что записал отличного новобранца.
– Прошу меня простить, – перебил Рауль, – не говорите этого королю, потому что не ему я буду служить.
– Кому же ты будешь служить, милый друг? Теперь уж не те времена, когда можно было говорить: «Я принадлежу господину де Бофору». Нет, теперь мы все, от мала до велика, принадлежим королю. Поэтому, если ты будешь служить на моих кораблях – никаких недомолвок, мой милый виконт: ты будешь служить королю.
Атос с нетерпением ждал, что ответит на этот трудный вопрос Рауль, непримиримый враг короля – своего соперника. Он надеялся, что желание разобьется об это препятствие. Он был благодарен господину де Бофору за его легкомыслие или же великодушие, благодаря которому еще раз подвергался сомнению отъезд его сына, его единственной
