на раненое отцовское сердце, герцог потрепал по плечу старого Гримо, который как-то неестественно моргал глазами, и присоединился к своей свите, ожидавшей его в саду.
Когда свежие и отдохнувшие лошади быстро умчали гостей, Атос и де Бражелон остались одни. Было одиннадцать часов.
И отец и сын молчали, но всякий проницательный человек угадал бы в этом молчании сдавленные крики и рыдания. Но оба они были так закалены, что всякое волнение, которое они подавляли, уходило в глубину сердца и больше уже не показывалось.
Молчаливо провели они час до полуночи. Потом Атос поднялся первым и сказал:
– Поздно… До завтра, Рауль.
Рауль также встал и подошел поцеловать его на прощание.
Граф прижал его к груди и тихо сказал прерывающимся голосом:
– Через два дня вы меня покинете навсегда, Рауль?
– Граф, выслушайте меня, умоляю вас. Если я не уеду, я умру здесь от страдания и любви. Я знаю, сколько мне еще осталось жить здесь. Скорее отошлите меня, или я медленно умру здесь, на ваших глазах, в вашем доме. Это сильнее моей воли и выше моих сил. Вы же видите, что за этот месяц я постарел на тридцать лет, моя жизнь подошла к концу.
– Ну что ж, – холодно сказал Атос, – вы уезжаете с намерением быть убитым в Африке? О, скажите мне правду, не лгите.
Рауль побледнел и помолчал несколько секунд, но эти секунды были подобны часам агонии для его отца; потом он вдруг сказал:
– Я обещал отдать себя на служение Богу, граф. В обмен на то, что я жертвую своею молодостью и свободой, я попрошу лишь одно – сохранить меня для вас, потому что вы – то единственное, что связывает меня с жизнью. Один Бог может дать мне силы не забывать, что я всем вам обязан и что нет ничего для меня важнее вас.
Атос нежно поцеловал сына и сказал:
– Я услышал слова честного человека. Через два дня мы будем у герцога де Бофора в Париже, и вы поступите так, как найдете нужным. Прощайте!
И он медленно пошел к себе в спальню. Рауль спустился в сад и всю ночь провел в липовой аллее.
IX
Рауль готовится к отъезду
Атос понял, что не в силах разрушить это непоколебимое решение, и два дня отсрочки, данной герцогом, посвятил снаряжению Рауля. Он поручил это дело Гримо, который тотчас же принялся за него с известными читателю готовностью и обстоятельностью. Атос приказал достойному слуге отвезти вещи в Париж, как только они будут собраны, а сам вместе с сыном поехал на следующий же день после посещения господина де Бофора, чтобы не заставлять ждать герцога.
Возвращение в Париж, в общество людей, которые его знали и любили, взволновало бедного юношу.
Каждое знакомое лицо напоминало ему либо о страдании, когда-либо им испытанном, либо о каком-нибудь обстоятельстве его несчастной любви. Приближаясь к Парижу, Рауль чувствовал, что он умирает. Когда он приехал к де Гишу, ему сказали, что господин де Гиш у брата короля.
Рауль отправился в Люксембургский дворец и,
