спросил я.
– Нет-нет, – острые пряди каре снова затряслись. – Ничего не случилось. Ничего нового, во всяком случае… Я пойду, – она повернулась к открытой калитке. – Извините, что потревожила. Извините, – она зашагала прочь. – До свиданья.
– До свиданья… – автоматически ответил я.
Надо ли говорить, что я не хотел её отпускать. Я стоял, не закрыв рот, и клял себя за то, что не заманил её в дом, на откровенную беседу. Немедленные ответы на все вопросы уплывали у меня из рук. Переходили по диагонали на другую сторону улицы Викторияс, чтобы сесть в красный ниссан и уехать.
– Инга! – не выдержал я, когда она уже открыла дверь машины. – Подождите!
Она обернулась.
– Подождите… – я побежал к ней. Добежав, выпалил: – У Саши нервный срыв.
Инга отпустила дверь.
– Вот так так, – в её голос вернулась учительская интонация. Только теперь это была чуткая, всё понимающая учительница. – Я боялась, что у него слишком тонкая душевная организация для таких… – она запнулась. – А куда он обратился? В какую клинику? На Твайка? Я могу, если надо, посодействовать…
– Для таких чего? – перебил я.
– … Что?
– Вы сказали: «У него слишком тонкая организация душевная для таких». Для каких таких? Таких чего? – я почувствовал, что сейчас меня понесёт, причём понесёт некрасиво, но сопротивляться течению не стал. – Извините меня, Инга. Мне весь день никто не может объяснить ничего по-человечески. Я приезжаю в Ригу к другу, а друг в психушке. Лежит, дрянью какой-то наколотый. Устроил якобы дебош на факультете. А я не представляю, как Саша способен устроить дебош. Тем более на факультете. Раньше за ним не водилось ничего подобного. Что у него случилось с вашей сестрой? Если это не страшная тайна, конечно.
– Что у вашего друга случилось с моей сестрой, знает только он сам, – отчеканила Инга.
– А ваша сестра? Она не в курсе?
– Моя сестра, – Инга выдержала педагогическую паузу, – уже семь лет страдает редким психическим расстройством. Она, во-первых, не отвечает за свои поступки, а во-вторых, не отдаёт себе отчёта в том, что сделала. Всё это я популярно объяснила вашему другу ещё две недели назад. Ещё две недели назад я попросила его держаться пода… Я попросила его не вмешиваться в жизнь Киры. Александр взрослый, образованный человек. Почему он не захотел себя вести, как взрослый, образованный человек, – вот это вот да, вот это для меня страшная тайна за семью печатями.
С этими словами Инга села в машину. Даже захлопнула дверь. Впрочем, тут же открыла её снова, чтобы уколоть меня ледяным взглядом и добавить:
– Надеюсь, Александр очень скоро придёт в себя и всё вам поведает. До свидания.
Хлоп!
– До свиданья, – сказал я, поджимая невидимый хвост.
Красный ниссан завёлся и уехал в направлении, противоположном тому, где гремела попсой длинная улица с ресторанами.
Я ещё с минуту
