хозяйстве. Лучше, пожелайте мне удачи.
– Ну, что же, удачи тебе и немного счастья!
В ответ Карен кивнул и посмотрел на Анаит:
– А ты, Анаит, ты мне ничего не желаешь?
Анаит, посмотрела ему прямо в глаза, сказала тихо, но твердым голосом:
– Мой муж пожелал тебе удачи и счастья и от моего имени. – Она подняла свой стакан, ударила об стакан Мушега. Выпили стоя. Карен посмотрел на часы.
– Ну, я пойду, – сказал он, глядя в пол…
Мушег пошел провожать его до машины. Это был старый «Газик» с вылинявшим тентом. Карен открыл дверцу, но не сел., Он достал пачку сигарет, взялодну, пачку протянул Мушегу:
– Ну, что еще хочешь сказать?
Мушег повел плечами.
– Ничего. Почти, все сказали. Между прочим… – он заколебался. – Передай привет Астхик.
– Кто такая Астхик?
– Подожди, – Мушег прищурился… – Мы были уверены, что ты женился на девушке из родни твоей…
– Не нужно об этом, – строго сказал Карен. – Неужели, ты думаешь, что я сегодня вошел бы к вам, если бы был женат на ней? – Он сел за руль, снова обратился к Мушегу и, улыбаясь, сказал: – Помнишь, в школе ты гордился плоскими истинами? Хочешь, скажу одну из них?
– Скажи, посмотрим, – произнес Мушег, зажигая сигарету.
– Сколько хочешь, можно повторять, что наша судьба зависит от нас, но достаточно хоть один раз отнестись к этой судьбе легкомысленно, и она на протяжении всей жизни будет мстить нам… Вот такие дела…
– Ты считаешь, что судьба была к тебе жестока? – спросил Мушег и сразу понял, что вопрос прозвучал не к месту. Карен с грохотом закрыл дверцу «Газика», завел машину, потом, улыбаясь, повернулся к Мушегу и ответил ему вопросом на вопрос:
– А ты? – не дожидаясь ответа. – Счастливо оставаться, Мушег.
Машина без включенного света медленно поехала по полутемным, пустынным улицам, горели только задние подфарники. Но скоро и они исчезли в темноте.
Мушег проснулся среди ночи, посмотрел на жену. Анаит лежала лицом к потолку, в лучах лунного света, проникшего между занавесками, блестели ее широко раскрытые глаза, упрямые губы были слегла прилипшими, а на щеках блестели не просохшие серебристые слезы.
– Ты не спишь? – спросил Мушег.
В осеннем, холодном небе пролетала стая журавлей – курлы, курлы, курлы, – грустно призывали журавли, их грустный зов отдалялся… Вот, почему весь вечер казался таким необычным, подумала Анаит, да, ее сердце, наверное чувствовало, что он должен был прийти сегодня…
– Ты не спишь? – повторно спросил Мушег.
– Нет.
Мушег нежно погладил обнаженные плечи жены.
– А ты попробуй уснуть. Ведь не пробовала…
– Нет. – Она повернулась к мужу, взяла его руку, щекой прижалась к пахнущей машинным маслом, грубой, большой его ладони и закрыла глаза. – Я сейчас
