подумала Альбина.
О Боге ей в круглосуточной группе детского сада однажды ночью рассказала новенькая девочка Вера с соседней кровати. «Бог всё видит. Мы будем стоять перед Ним на небе, и Он будет судить нас. И нас с тобой накажут за то, что вчера в кустах снимали перед мальчишками трусы. Нас бросят в огонь, и там мы будем гореть вечно». От кошмарной новости представление о мире расширилось в детском сознании до таких понятий, как стыд-расплата-неизбежность, но со временем информация о Боге померкла. Да и мама на расспросы ответила, что всё это выдумки глупцов, и нет ни Бога, ни рая, ни ада. А есть Советский союз и партия-комсомол-пионерия. «Правда, в партию лучше не вступать», – добавила мама. И посмотрев на шестилетнюю дочь, приложила палец к губам. Закрыла форточку и вполголоса продолжила, помешивая на плите манную кашу: «В партии денежные поборы, партсобрания с партийными нагрузками, болтовня, лицемерие, карьеризм, лизоблюдство… Мы себе на кусок хлеба и без коммунистов как-нибудь заработаем. Пусть они там едят друг друга без нас».
«Вера, я в партию не буду вступать, – шёпотом сказала Альбина своей новой подружке, когда воспитательница погасила свет и вышла из спальни. – В партии лизаблюдца». «А Лиза Блюдцева – это кто?» – спросила Вера. Альбина пояснила: «Коммунисты все лизаблюдца. Едят друг друга и блюдца вылизывают». «Значит, их Бог накажет», – вспомнила Вера своего Бога. Но Альбина уже знала, что в таких случаях надо говорить: «А Бога твоего нет. Ни на небе, ни на земле. Потому что Бог – это выдумки дураков».
Но вот снова Бог всплыл перед Альбиной – из уст дяденьки в очках… Тот положил ей на ладошку бумажный рубль. Она отдёрнула руку и побежала к выходу, а у дверей не выдержала и оглянулась. Никто за ней не гнался. Мужчина помахал ей рублём и улыбнулся. Альбина смутилась, почему ей его жалко? Кто знает, может, это были предвестники раскаяния, которое к старости дало о себе знать наряду с радикулитом.
Пачка красочных открыток выглядывала из-за стекла в окошке кассы. Когда кассир отвернулась, детская рука вытащила их. Но открытки оказались исписанными. Чужие поздравления родственникам не разошлёшь. Альбина растерялась, не успев спрятаться в толпе. Взрослые обступили девочку. Кто-то схватил её за ухо. Что говорили – в памяти не отложилось. Запомнилось чувство стыда. Может быть, это было первое за восьмилетний период жизни осознание, что такое стыд. Значит, вот что она будет чувствовать там, когда явится её душа Веркиному Богу на суд.
А что такое искры из глаз? Это когда тебя бьют головой об стенку. Так поступила с ней соседка с нижнего этажа. «Попалась, засранка!» «София Альбертовна, что это значит?» – строго спросила мама Альбины у соседки и показала пальцем на вспухший лоб девятилетней дочери. «Вы поймите. Я пришла с работы, вечер, устала, а тут такое…» – интеллигентно объясняла мама. Но Сонька-Золотая ручка (так её называли между собой родители Альбины) не нуждалась в этикете. Её речь была щедро наперчена нелитературными выражениями.
