семейства Копыловых, но вместо этого сказал:
– А ты работай себе дальше, живи спокойно. А каяться лучше не перед такими, как я, а сама знаешь, перед кем и где. Как говорит мой сын, монах Нестор, все дороги ведут к Богу – для одних, или к чёрту – для других.
– Не могу я больше быть там. Рядом с Копыловым. Опротивел он мне. И я сама себе опротивела. Когда вы меня тогда бросили, я с ним сошлась… Назло вам. Я хотела заглушить эту тоску, и я глушила её вот таким средством. Да, я грязная, мерзкая. И Копыловы грязные. А вы хотите бизнес оставить таким людям. Да никто не оценит вашего благородства, никто.
«Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах», – вспомнил он. Эту евангельскую строку ему любил повторять Коля во время их философских бесед о жизни.
Она всё плакала и плакала. Ему хотелось её утешить, но – зачем, подумал он, ведь она сама себя утешила.
К машине уже шла заплаканная жена, он стал ей рассказывать про кошку, жена засмеялась. Он обнял её.
Страдания Альбины
1. В западне
Под диванными валиками, поднятыми мамиными руками, сидели клопы. Их было великое множество. Обширная колония плотно прилепленных друг к другу клопов напоминала ряды потемневших от времени канцелярских кнопок. «И там я спала!» Альбину передёргивает. Подзабытое воспоминание детства вдруг теперь, к шестидесяти годам, наполнилось неким духовно-символическим подтекстом. «В житиях святых рассказывается о прекрасных небесных знамениях в раннем возрасте будущим подвижникам. Описатели житий истолковывают это как прообразы грядущей особо благочестивой жизни, – размышляет Альбина, поправляет отставленным мизинцем дужку библиотекарских, видавших виды, круглых очков, и, как в ребячестве, уткнувшись носом в чашку с остывшим кофе, задумчиво рассматривает некое подобие своего отражения, сложенного из ряби, бликов, теней, перемежающихся с солнечными зайчиками. – А для таких, как я, разве что клопы с тараканами – уровень знамений»… Она подняла голову, кинула взгляд на энергично лавирующего между столиками раскрасневшегося официанта. Он улыбается, пишет в блокнот заказы, вдохновенно устремляется к новым клиентам… Чем-то напомнил одного из сыновей. Может, радостно-открытым выражением юного лица…
Ожидание затягивалось. Верка есть Верка. Что с неё взять. Всю жизнь опаздывает. И на работу, и на поезд, и на свидания. «Главное, не опоздать в рай, остальное – пустяки», – Веркина присказка.
Традиционный, можно сказать, классический перечень грехов занимает в церковных памятках для кающихся обычно полторы-две страницы. Но такой развёрнутой инструкции Альбине не доводилось видеть. Тридцатистраничная брошюра, случайно купленная утром в церковной лавке, состоит из подробного исследования всех возможных видов, подвидов и разновидностей грехов и прегрешений рода человеческого. «Вот она, книга моей жизни!» На обложке – фотография стоящего на коленях человека перед Распятием. Руки сложены на груди, голова опущена. Его фигура
