но ведь это кошмар какой-то! Неужели никому нет до этого дела? У всех на виду, прямо под носом чертовщина какая-то происходит, а никто будто бы и не замечает!
– Может, и не замечает… Не хотят замечать, наверное.
– Но разве так можно жить?
– А почему же нет?
– Но это же всё равно, как делать вид, что не замечаешь, что тебе кладут на голову!
– Значит, так удобнее жить… Ладно, мне пора.
– Куда ты?
– Домой…
Алёна ответила это так спокойно и просто, что едва возникшие в моей душе ростки надежды на некоторое романтическое продолжение нашего знакомства тут же поникли.
– Пойдём, я тебя провожу, – всё-таки предложил я.
– Зачем? – Алёна ступила с крыльца.
– Слушай, а где волк? – изумился я, когда, проходя мимо телеги, ощупал её рукой в желании обнаружить тушу зверя.
Соломенная подстилка была пуста.
– Нет, что ли? – без удивления поинтересовалась девушка.
– Нет, – ответил я, чувствуя, как мурашки побежали по спине, потому что возникло вдруг такое ощущение, что волк где-то рядом и снова готовится к прыжку.
– Ну, и ладно.
– Как ладно? – удивился я. – А если он рядом?
– Да нет. Или убежал, или хозяйка забрала.
– Какая хозяйка?
– Вон та, – Алёна кивнула на погрузившийся в темноту ведьмин дом.
Мне стало не по себе, и даже передёрнуло всё тело от её слов. Гнетущее чувство жути крепко прилипло к сознанию.
Я проводил девушку до её дома на другой стороне деревни и всю дорогу обратно боялся и даже дрожал…
Гости у Пелагеи ещё не разошлись. Их было уже намного меньше, чем вначале. Те трое, что спасли меня, составляли теперь чуть ли не половину присутствующих.
Моё отсутствие никто и не заметил, разве что Пелагея бросила в мою сторону непонятный, полупьяный взгляд.
За столом доедали остатки угощения и допивали последний самогон. Я сел рядом с хозяйкой и тут же получил предложение выпить и полстакана зелья. Протягивал его тот самый Пётр. Он уже довольно-таки сильно накачался.
– На, пей, – произнёс он сиплым басом. – Пей со мной.
– Не хочу, – я поморщился от вонючего запаха мутного белёсого пойла.
– Пей, говорю! – Пётр слегка пристукнул кулаком по столу, и вся посуда дружно подпрыгнула.
– Не хочу, – повторил я.
– А я говорю – пей, щенок! – глаза мужика засверкали злобной искрой и стали вылазить из орбит.
– Ты, Пётр, чего это?! – затормошил его за плечо один из спутников, тот, что одёргивал его ещё в сенях. Он тоже был уже «тёпленький».
– Уйди-сь! – Пётр легко повёл локтем, и осаживавший его чуть не слетел с лавки. – Не трожь меня! Я с салажонком ентим пить буду!
– Да ты что-т, очумел, паразит?! – вмешалась, наконец, Пелагея. – Ты что-т к нему пристаёшь,
